1 из 15

Передать в двух словах, что представляет собой пустыня Гоби, пожалуй, не легче, чем сказать, какого цвета пестрый ковер. Еще неделю назад Владимир Ярмолюк со своим небольшим отрядом колесил по песчаной равнине, где единственным исключением из всеобщего однообразия были редкие стволы саксаула с оголенными ветками. А вчера все, словно по волшебству, переменилось: отряд очутился в оазисе, окруженном невысокими горами — в зеленом распадке, заросшем травой и обрамленном сиреневым цветением тамариска.

Если верить календарю — пришел сентябрь. Термометр же по-прежнему держится на сорокаградусной отметке. И хотя благодаря исключительной сухости воздуха зной здесь не так изнурителен (дышится, во всяком случае, легко), все равно первая мысль путешествующего по Южной Монголии — куда бы он ни отправился и где бы ни остановился — конечно, о воде.

Родника в распадке не нашлось. Видно, пересох. Но в одном месте Ярмолюк обнаружил влажную землю и с утра пораньше принялся вместе с шофером рыть яму, рассчитывая быстро добраться до воды. Когда же она и в самом деле понемногу начала набираться на дне импровизированного колодца, выяснилось, что от нее исходит сильный сероводородный дух. Впрочем, это нисколько не смутило обоих. Они знали: после работы и такая влага покажется благодатной, поскольку всем можно будет по-настоящему умыться, а то и (чем черт не шутит!) окатиться с головы до ног, сохранив в неприкосновенности привезенный с собой запас питьевой воды.

До Ярмолюка в этих районах провели лишь общую рекогносцировку. Ему же следовало выяснить подробности строения их недр.

Но странное дело, в последнее время, просматривая свои наброски карт, он нет-нет да и вспоминал Приохотье, которым занимался несколько лет назад, будучи аспирантом Новосибирского университета. В голову лезли какие-то неожиданные параллели, сравнения, хоть он и убеждал себя, что вызваны они чисто случайными совпадениями. Действительно, какое может быть сходство между пустыней Гоби и магаданским побережьем Охотского моря? Право же, из того, что и тут и там некогда громыхали вулканы, еще решительно ничего не следовало: мало ли таких мест на Земле! Наверное, он просто устал, и оттого в здешней геологической неразберихе ему хочется видеть нечто привычное, так сказать, стереотипное...

Сейчас он направлялся к гряде, включавшей в себя несколько темных грив. Грузные, увенчанные угловатыми гребнями, они напоминали дремлющих динозавров, наводили на мысль о встрече с чем-то доисторическим.

В сущности, ради таких встреч (а было их уже множество) . Ярмолюк и кочевал по этим бесприютным местам вот уже третий полевой сезон подряд. Этот пояс не случайно привлек внимание совместной советско-монгольской научно-исследовательской геологической экспедиции, в состав которой входил отряд Ярмолюка. С такими районами, как правило, бывают связаны рудные месторождения.

Но, чтобы понять, чем именно может быть богат подобный пояс, надо прежде до многого докопаться в его «биографии». Ведь от того, какую «жизнь» он прожил, зависело в конечном счете и что он за свой век «нажил». Вот Ярмолюк и докапывался, пытаясь воссоздать более или менее цельную картину древнего гобийского вулканизма.

У подножия ближайшей гривы Ярмолюк вылез из машины и, договорившись с шофером о месте встречи, двинулся вверх по крутому склону, напоминавшему разрез слоеного пирога, в котором разноцветные напластования хорошо прилегают друг к другу. Нижнюю его часть слагали базальты. Затем их словно отрезало. Дальше шли только липариты — излившиеся разновидности гранита.

Направляясь сюда, Ярмолюк ожидал встретить это контрастное соседство (базальт — липарит). Он обнаруживал его не раз почти на всем протяжении пояса. Но именно такая частая повторяемость все больше его озадачивала — он не понимал ее причин. К тому же химики, петрографы, палеоботаники единодушно засвидетельствовали: все вулканические породы Южной Монголии близки по возрасту.

Может, контрастное соседство базальт — липарит следовало считать просто игрой природы? В таком случае это была странная «игра». С одной стороны, все в ней шло не по правилам, так как получалось, что из одних и тех же вулканов, в одну и ту же эпоху поднималась то базальтовая, то гранитная магма, совершенно различные по составу. С другой стороны, в «игре» все-таки существовал строгий порядок. И Ярмолюк уже знал, каково ее завершение. Он, например, мог с большой долей вероятности предполагать, что где-то рядом должен встретить другое базальтовое поле, которое будет перекрывать все эти породы гранитного типа, что лежали у него под ногами. И еще. Ему может здесь попасться фрагмент необычной трещины земной коры, так называемого кольцевого разлома.

Он был почти уверен: именно так сейчас и произойдет. Поэтому, когда, добравшись до самого верха, не обнаружил ожидаемого базальтового поля, начал в растерянности оглядываться вокруг, словно не мог найти вещи, оставленной накануне в заветном месте.

И все-таки он «пропажу» нашел. За перевалом открылся вид на узкую — не шире ста метров — долину. Пологой дугой она охватывала соседнюю возвышенность. Глаз у Ярмолюка был уже достаточно наметанным — от его внимания не ускользнули характерные приметы, говорящие о том, что долина и есть часть того кольцевого разлома, встретить который он ожидал.

А на другой ее стороне Ярмолюк ухватил и вторые базальты. Они действительно перекрывали липариты, как это полагалось по «правилам игры».

В общем, все очень походило на то, что он имеет дело с очередной кальдерой...

О происхождении кальдер в науке нет единого мнения. Но вот летом 1883 года мощнейший взрыв потряс остров Кракатау в Зондском проливе между Суматрой и Явой: ожил вулкан, молчавший двести лет. На месте разрушенной части Кракатау и образовалась впадина с крутыми бортами — кальдера. Исчезло неизвестно куда больше двадцати квадратных километров островной суши. Почти полвека спустя в середине кальдеры над водой появился новый небольшой конус, названный Анак-Кракатау («Дитя Кракатау»).

Между прочим, еще сильнее были взрывы вулкана Санторин в Эгейском море севернее Крита, о чем можно судить хотя бы по тому, что там кальдера, раскинувшаяся на месте исчезнувших островов, заняла площадь раза в четыре большую, нежели в Кракатау.

Еще в связи со взрывом Кракатау геологический мир пытался выяснить судьбу пропавшей части острова, поскольку доля ее материалов в продуктах выброса была на удивление невелика. Высказывали догадку, что центральный массив вулкана отнюдь не взлетел на воздух, а погрузился в опустевшую после извержения подземную полость и что именно от этого образовалась впадина.

Многие годы такая версия ставилась под сомнение. Ярмолюк же на примере приохотских кальдер доказал ее справедливость. Больше того, ему удалось выяснить, что внешняя форма кальдеры отнюдь не случайна.

Секрет заключался в кольцевых разломах. Катастрофические взрывы вулканов так сильны, что в толще земной коры образуется трещина, которая обегает подошву конуса, сооруженного излившейся прежде лавой. И тогда весь он начинает оседать в этот гигантский «стакан». Так образуется первый борт, окаймляющий кальдеру, — ее внешняя граница.

Снизу же в трещину внедряется магма. Если она даже не вырвется наружу, то все равно наглухо запечатает весь вулкан до тех пор, пока в незасыпанной части камеры не накопятся силы для нового взрыва. Когда же это произойдет, то появится еще один кольцевой разлом — меньшего диаметра.

Выводы эти вели к немаловажным практическим соображениям. Некоторые полезные ископаемые, например, целесообразнее искать внутри кальдеры, вблизи кольцевых разломов (куда внедрялись расплавы) и уж никак не за ее пределами.

Но не только об этом думал сейчас молодой исследователь. Кальдеры, в общем-то, были завершающей стадией древнего вулканизма — его угасанием. Начинался же он со спокойных излияний базальтов через линейные (некольцевые) трещины земной коры. Лишь потом появлялись и жерла, и конусы с кратерами, и взрывы, и прочее.

В числе «прочего» были и непонятные изменения состава магмы. Ярмолюк обнаруживал породы гранитного типа и в кольцевых разломах, и в потоках застывшей лавы. А на последней стадии извержений неизменно опять появлялись базальтовые покровы. Иными словами, с них начиналось, ими и заканчивалось.

Да, ситуация здесь, в Южной Монголии, почти та же, что в Приохотье, — иногда вплоть до деталей. А следуют из этого пока одни вопросительные знаки. Почему первые базальты появлялись через линейные трещины небольшой протяженности? Чем объясняются столь ритмичные и столь резкие изменения состава магматических расплавов? Отчего, наконец, эти контрасты особенно свойственны заключительной стадии вулканизма и часто связаны с кальдерами?

Вопросы, в общем-то, сверхурочные, так как они касаются проблем отнюдь не местного масштаба и занимают умы многих ученых. По силам ли они ему, молодому кандидату наук?

Год спустя пустыня Гоби предстала перед Владимиром Ярмолюком совсем в ином, неизвестном ему прежде обличье.

Он отправился на юг от тех хребтов, где работал раньше. Перед ним вдруг открылось пространство огромной слабо всхолмленной равнины. Она была настолько оголена и необозрима, что казалось — отсюда начинается бесконечность.

Сюрпризы пошли буквально с первых перегонов.

Сразу за хребтом природа резко изменилась. Вокруг ни травинки, один сплошной черный щебень, который, вылетая из-под колес машины, дробно бил в ее днище. Против солнца поверхность этой каменистой пустыни выглядела серебристо-седой; она слепила глаза, словно была покрыта слоем стекла. Лишь изредка вдали появлялись бурые сопки, похожие на могильные курганы каких-то именитых предков. И куда ни кинь взгляд — всюду колеблет воздух поднимающееся от накаленной щебенки марево.

В оставшихся позади горах попадались непуганые зайцы, джейраны, даже дикие ослы — куланы (животные редкие, мало где сохранившиеся на Земле). А здесь будто все вымерло — ни птица не пролетит, ни хлопотливый тушканчик не прошмыгнет. И сколько ни кати — ни колодца, ни родника.

Но главная неожиданность была впереди.

Промчавшись с сотню километров, Ярмолюк заметил несколько торчавших из земли каменных столбов. Он вышел из машины и осмотрел странных «отшельников». Одни были в рост человека, другие значительно выше. Все матово-черные. Время старательно отшлифовало их, придав округлые формы.

Теперь, куда бы Ярмолюк ни направлялся, он всюду натыкался на эти странные столбы. Откуда они здесь взялись? Но достаточно было отбить несколько образцов (а сделать это удавалось с трудом, настолько плотны были камни), чтобы понять: это вышедшие на земную поверхность так называемые гипербазиты — породы более чем незаурядные.

Важность встречи была настолько исключительной, что, невзирая на отсутствие поблизости воды, Ярмолюк остановился на несколько дней лагерем. Особый его интерес объяснялся следующим.

Уже давно ряд ученых высказывал предположение, что Средиземное, Черное и Каспийское моря — реликты некогда единого крупного бассейна. Вера в его существование была настолько сильна, что ему даже дали название — Тетис (по имени греческой богини, супруги Океана). И действительно, осадочные породы именно морского происхождения часто обнаруживали на территории, протянувшейся от Пиренеев до Гималаев и Китая. Но был ли Тетис всего лишь цепочкой мелководных морей или настоящим океаном? Это оставалось спорным.

Что же говорило в пользу океанского прошлого Тетиса? На некоторых участках глубоководного ложа Средиземного, Черного и Каспийского морей, как выяснилось, и поныне существует переходный тип земной коры, вроде бы сохранившийся стык между шельфовым продолжением европейского континента и дном древнего океана.

Еще более убедительным доводом были находки на Кипре. Там, в основании горы Трудос, геологи обнаружили гипербазиты. Что в свое время стало настоящей сенсацией: прежде такие породы доставали драгами из ущелий срединно-океанических хребтов, находящихся на большой глубине, из ущелий, где происходит постоянное нарождение новой земной коры. Поэтому добытые глыбы считались образцами материала, слагающего основание океанического дна (а по представлению некоторых ученых, даже верхнюю мантию нашей планеты).

И вот теперь снова гипербазиты! И где? В центре азиатского материкового массива — в пустыне Гоби! Но ведь это как раз и была территория, которая согласно первоначальному предположению тоже входила в состав Тетиса.

Знал Ярмолюк также и другое: это были не первые гипербазиты, найденные в Южной Монголии. Несколько лет назад один из геологов экспедиции обнаружил их примерно на той же широте, километрах в четырехстах восточнее. И мысленно соединяя точку первой находки с местоположением своего лагеря, Ярмолюк получал довольно протяженную линию распространения в Гоби океанических пород. Больше того, он вспомнил, как в позапрошлом полевом сезоне вблизи одного из хребтов уже встречался с пластом гипербазитов, присутствие которых тогда посчитал феноменальным исключением.

Теперь и на прежние находки, и на нынешние он уже смотрел совсем иными глазами. Вкупе они могли служить прямым доказательством того, что Тетис действительно был океаном!

Но в таком случае вулканический пояс Южной Монголии некогда представлял собой цепь островов и горных сооружений, подобных современной Курило-Камчатской дуге!

Многое выстраивалось в довольно связанный ряд событий. Получало объяснение первичное излияние базальта через трещины сравнительно небольшой протяженности — ведь они рассекали только острова. Когда же извержения начали концентрироваться в «горячих точках», стали подниматься конусы вулканов. И лишь затем наступило время взрывных катастроф, то есть время образования кальдер и связанных с ними ассоциаций контрастных пород.

Такую же последовательность событий он уже прослеживал в Охотско-Чукотском поясе древнего вулканизма (с той только разницей, что там они происходили на двести миллионов лет позже). А гипербазиты? Их тоже обнаруживали на территории дальневосточного пояса. Значит, и там биография района начиналась с возникновения длиннейшей островной дуги, а может, нескольких таких дуг.

Нет, сходство в строении двух столь удаленных друг от друга обширных областей Ярмолюк больше не мог считать результатом каких-то совпадений. Скорее всего природа и тут и там в своей работе просто придерживалась строгих правил. А следует из них нечто чрезвычайно значительное.

Магматическая природа базальта ни у кого не вызывала сомнений. Совсем иначе обстояло с гранитом.

Гранит и близкие к нему породы очень распространены в земной коре. Их находят в недрах крупнейших горных систем планеты и на протяжении всего «огненного кольца», охватывающего акваторию Тихого океана, они слагают обширные территории в Скандинавии, на Украине, в Канаде. С этими породами теснейшим образом связаны месторождения многих металлов. К сожалению, геологи никогда не могли непосредственно наблюдать образование гранита, происходящее на большой глубине. В чем и заключалась как главная трудность познания его природы, так и причина дискуссионности проблемы.

С предельной придирчивостью Ярмолюк примеривал все имевшиеся в науке на этот счет версии и догадки к тому, что видел в экспедициях собственными глазами.

В одних шла речь о переплавке уже существующих различных горных пород в гранитную, богатую окисью кремния магму. Но нигде в обследованных районах он не находил этому подтверждения. Те гранитные толщи, которые он очень хорошо изучил, неизменно были однородными по составу. Следовательно, исходным материалом для них никак не могла послужить шихта со случайным и меняющимся набором компонентов, чем, в сущности, и были пачки «готовых» горных пород.

Согласно другой известной гипотезе под земной корой предполагалось присутствие магмы двух видов. Но в таком случае, размышлял Ярмолюк, гранитная магма, как более легкая, должна была всплывать и, располагаясь поверх базальтовой, выпирать в виде каких-то куполов, чего он никогда не находил ни в Охотско-Чукотском, ни в Южно-Монгольском поясах.

Наконец, имела распространение гипотеза о единой базальтовой магме как источнике всех плутонических расплавов. Но расчетами видных ученых было доказано: так могла появиться разве что десятая часть всей известной гранитной массы. Ярмолюк увидел и другой изъян. При подобном процессе разделения единой магмы на гранитную и базальтовую должны были бы возникать породы промежуточного состава, но таковые ему нигде не попадались.

И все-таки в этой гипотезе ему виделось рациональное зерно — идея единой исходной базальтовой магмы. Только развить ее он решил по-другому.

Нет, не зря он в свое время изучал поведение сложных расплавов в условиях изменяющегося высокого давления! Оно подсказало схему собственной модели процесса.

Вот ее суть. Во вступительной стадии вулканизма (излияния через линейные трещины и первые конусы) базальтовая магма участвует в своем изначальном виде. Следующая за этим пауза лишь кажущееся затишье. Внутри колонны поднявшегося горячего расплава идет очень активная работа. В верхнюю ее часть снизу перемещаются сравнительно легкие кремнезем, вода, щелочи, при этом они вытесняют какое-то количество более тяжелых соединений кальция, магния, железа.

В результате образуются две почти не смешивающиеся зоны, подобно тому, как расслаиваются, скажем, вода и масло, даже если их предварительно вместе взболтать в одной чашке.

Так, в верхней зоне постепенно сосредоточивается магма, которую уже вполне можно считать гранитной. Оттого, что она находится ближе к поверхности Земли, то есть в условиях менее высокого давления, чем нижняя зона, она начинает как бы кипеть, бурно выделяя пары воды. Однако свободному выходу газов препятствует панцирь пород, окружающих магматическую камеру. Давление под ним начинает расти, как в перегретом паровом котле. Когда же оно превышает порог прочности панциря, происходят взрыв и выброс распыленного гранитного расплава. В частично опустошенную камеру обрушиваются глыбы вулканического конуса. Иными словами, образуются кольцевой разлом и кальдера.

Когда исчерпаются запасы гранитной магмы, очередь дойдет до нижней зоны с ее исключительно базальтовым расплавом. Его излиянием и завершится заключительная стадия всего вулканического цикла.

Ярмолюк сопоставил эту свою модель с наблюдениями над некоторыми действующими вулканами. И обнаружил поразительное совпадение в последовательности извержения материалов контрастного состава. Последний цикл деятельности Кракатау, например, начался с роста базальтового конуса Раката. Затем во время катастрофы 1883 года было выброшено около двадцати кубических километров распыленной гранитной магмы. А с образованием кальдеры в ней спустя некоторое время появился конус Анак-Кракатау — снова базальтовый.

И все-таки он считал необходимым еще и еще раз проверить себя непосредственно на обнажениях южномонгольских хребтов, где местами, как он помнил, было частично вскрыто именно глубинное строение угасших вулканов.

Юрта стояла в сухой долине между сопками. В стороне от нее паслось стадо коз. А еще несколько поодаль слонялись два надменных верблюда. У входа в юрту красовался мотоцикл, на который залезали загорелые дочерна ребятишки.

Ярмолюк с двумя геологами завернул сюда, намереваясь лишь справиться о дороге и колодцах. Но хозяева с присущим монголам гостеприимством принялись угощать приезжих. Появились пиалы, до краев наполненные прохладным кислым молоком. Их подносили с легким поклоном. Принимая свою, Владимир по неловкости пролил немного жидкости и очень от этого смутился. Но хозяин весело закивал головой, взял свою чашу, затем, словно совершая ритуал, вытянул руку вперед и намеренно выплеснул часть молока на землю. Все вокруг засмеялись. Ярмолюк вспомнил: так здесь желают человеку удачи в пути.

По указанной дороге они быстро добрались до невысокого сглаженного хребта. Он был настолько живописен, что все повылезали из машин лишь для того, чтобы полюбоваться красивым видом.

Черные базальтовые скалы перемежались колоннами розового гранита. А вершины украшали глыбы, напоминающие то башни замков, то фигуры людей и животных. Их объемность подчеркивалась бездонной синевой неба.

Ярмолюк испытывал безотчетную радость. Ему трудно было бы передать свои ощущения словами. Просто он смотрел и смотрел, как бы впитывая в себя эту нерукотворную красоту. Если бы его сейчас спросили, ради чего он каждый раз, чуть наступит лето, так торопится в дальнюю дорогу — чтобы испытать хоть Несколько таких вот минут или чтобы поверять эту гармонию своей геологической «алгеброй»? — он затруднился бы с ответом. Затруднился потому, что никогда не отделял одно от другого. В его душе они не просто сосуществовали, а жили какой-то единой, неразделимой потребностью. Когда он строил свою модель, его, хоть это может показаться неуместным, заботило и то, достаточно ли она изящна,

И вот он уже взбирается по круче гранитного склона, надеясь в глубине хребта отыскать те места, где выходят на дневную поверхность жерловины, наполненные окаменевшей лавой, места, где можно будет получить новые подтверждения справедливости своей модели магматического механизма.

Опубликованы статьи. Вышла в свет книга о Южной Монголии. За цикл работ по древнему вулканизму сотруднику Института геологии рудных месторождений, петрографии, минералогии и геохимии АН СССР Владимиру Ярмолюку в 1978 году присуждена премия Ленинского комсомола. А лауреата снова одолевают «сверхурочные» мысли. На этот раз о происхождении каких-то необыкновенных, с его точки зрения, разломов земной коры, которые ему удалось засечь во время очередного полевого сезона...

Ну что ж, давайте хотя бы мысленно последуем давнему монгольскому обычаю — прольем на землю немного молока, пожелав тем самым доброго пути всем отправляющимся к беретам загадочных для науки «земель».

Много миллионов лет назад на месте Крыма колыхались волны огромного океана Тетис , который простирался от Панамского перешейка через Атлантический океан, южную половину Европы, область Средиземного моря, заливая северные берега Африки, Черное и Каспийское моря, территорию, занятую ныне Памиром, Тянь-Шанем, Гималаями, и далее через Индию до островов Тихого океана. Тетис существовал на протяжении большей части истории земного шара (до неогенового периода). В водах его жили многочисленные оригинальные и своеобразные представители органического мира.

Земной шар в то время имел только два огромных материка: Лавразию, располагавшуюся на месте современной Северной Америки, Гренландии, Европы и Азии, и Гондвану, объединявшую Южную Америку, Африку, Индостан и Австралию. Разделял эти материки океан Тетис.

На территории материков совершались горообразовательные процессы, воздвигавшие горные цепи в Европе, в Азии (Гималаи), в южной части Северной Америки (Аппалачи). На территории нашей страны возникли Урал, Алтай.

Огромные вулканические извержения заливали лавой равнины, бывшие на месте современных Альп, Средней Германии, Англии, Центральной Азии. Лава поднималась из недр, проплавляла породы и застывала огромными массивами. Так, между Енисеем и Леной образовались сибирские траппы, имеющие большую мощность и занимающие площадь более 300 000 кв. км.

Животный и растительный мир переживал большие изменения. По берегам океанов, морей и озер, внутри континентов росли унаследованные от каменноугольного периода гигантские растения - лепидодендроны, сигиллярии, каламиты. Во второй половине периода появились хвойные: вальхия, ульмания, вольтзия, цикадовые пальмы. В их зарослях жили панцырноголовые амфибии, огромные пресмыкающиеся - парейазавры, иноотранце- вии, гаттерии. Потомок последней живет еще в наше время в Новой Зеландии.

Население морей характеризуется обилием простейших фораминифер (фузулин ишвагерин). Большие мшан- ковые рифы вырастали в мелководной зоне пермских морей. Моря, уходя, оставляли обширные мелкие лагуны, на дне которых оседали соль и гипс, как в наших современных Сивашах. Огромные площади озер покрывали континенты, так же как в настоящее время покрывают они Карело-Финскую ССР. Морские бассейны изобиловали скатами и акулами, среди которых выдающийся ученый СССР А. П. Карпинский нашел очень интересную акулу геликоприон, имевшую зубной аппарат в виде иилы с крупными зубьями. Панцырные рыбы уступают место ганоидным, двоякодышащим рыбам.

Климат имел ясно выраженные пояса. Оледенения, сопровождаемые холодным климатом, занимали полюсы, которые тогда располагались иначе, чем в наше время. Северный полюс находился в северной части Тихого океана, а южный - около мыса Доброй Надежды в Южной Африке. Пояс пустынь занимал Центральную Европу; пустыни лежали между Москвой и Ленинградом. Умеренный климат был в Сибири.

Больше полустолетия назад в Симферополе жил учитель естественной истории местной гимназии Фохт. По воскресным дням он отправлялся с группой своих учеников в окрестности города, главным образом вверх по реке Салгиру, собирать горные породы и минералы.

Однажды они дошли до сел. Марьино и на правом берегу Салгира натолкнулись «а вросшую в землю глыбу темносерых плотных известняков, каких до <сих пор еще не встречали. Глыба лежала отдельно, и других, аналогичных, пород вокруг не было. Находка озадачила Фохта. По аналогии с другими районами, главным образом Донбассом, где имелись такие известняки, Фохт определил их возраст как каменноугольный. Дальнейшие исследования показали, что такие глыбы встречаются и дальше, в направлении на юго-запад, причем, что особенно замечательно, они лежат почти по прямой линии. Самая большая глыба, метров 100 длиной и метров 80 высотой и шириной, лежала в верховьях Марты, притока реки Качи. Более мелкие глыбы были найдены между реками Бодрак и Алма.

В 1916 году глыбами заинтересовались ученые, в частности О. Г. Туманская. Она тогда же исследовала глыбы и обнаружила в них богатейшую фауну ископаемых корненожек фораминифер, головоногих и брюхоногих моллюсков, ракообразных - трилобитов, плеченогих и мшанок. Состав ископаемых организмов позволил ей определить возраст этих глыб как пермский. Больше того, она установила, что эти известняки отлагались в течение всего пермского периода, длившегося около 25 миллионов лет. Ей удалось установить, что они имеют большое сходство с пермскими отложениями Урала, Пиренейского полуострова, острова Сицилии, Балканского полуострова, Малой Азии, Кавказа, Памира, Индо-Китая и южных районов Северной Америки и что отлагались они в условиях неглубокого моря.

Вместе с тем, всех исследователей, начиная с Фохта и кончая современными учеными, удивляло, что эти глыбы залегают среди молодых триасовых отложений, которые образовались значительно позже пермского периода. Они словно рукой какого-то гиганта были извлечены из-под земли и спустя несколько миллионов лет сброшены в более молодые осадки, где и сохранились. Как это могло случиться? Этот интересный вопрос решают по-разному.

Одни ученые полагают, что пермские глыбы лежат на месте, т. е. там, где было пермское -море, что в последующий, триасовый, период они выходили из моря островами - шхерами, как сейчас, например, выходят скалы- корабли против горы Опук у южных берегов Керченского полуострова, и что осадки триасового времени отложились вокруг них. Другие доказывают, что эти глыбы лежат не на месте, что они принесены сюда горообразовательными "процессами или скатились с южного берега, который шел параллельно расположению глыб, т. е. имел северо-восточное простирание. Некоторые сторонники такого предположения считают, что глыбы скатились с северного берега материка, бывшего на месте современного Черного моря, т. е. с юга. Для доказательства приводится то, что в Турции на побережье Черного моря, в районе Зангулдак, найдены каменноугольные отложения, которые показывают, что в то время суша лежала к северу от берегов Турции, в сторону Крымского полуострова. Этот материк сохранялся и в пермское время.

Мы полагаем, что правы те ученые, которые считают их находящимися на месте, где они сформировались в пермское время. Это были скалы-островки (шхеры) в триасовом море.

Пермский период завершает огромную, длившуюся более трехсот миллионов лет палеозойскую эру жизни Земли, скромные следы которой имеются в Крыму.

Бассейн Средиземноморья, к системе которого относятся и наши моря, стал колыбелью европейской цивилизации. История Средиземного моря, по мнению многих учёных, может стать и «ключом» к истории нашей планеты, к истории происхождения материков и океанов. Гипотез, пытающихся объяснить геологическую эволюцию Земли, выдвинуто за последние столетия очень много. В принципе их можно разделить на две группы. Первая объединяет гипотезы, объясняющие историю Земли вертикальными движениями коры — вздыманием гор, провалами океанских впадин, образованием материков на месте морских пучин или, наоборот, «океанизацией» континентальной коры. Вторая группа помимо этих вертикальных движений коры предполагает ещё и горизонтальные, вызванные дрейфом материков, расширением Земли и т. п. — теория мобилизма.

Океану Тетис отведено большое место именно в построениях мобилистов. В конце палеозоя, около 200 миллионов лет назад, как предполагал создатель этой гипотезы немецкий учёный Альфред Вегенер, единый массив суши, Пангея, окружённый Тихим океаном, раскололся на два сверхматерика: северный — Лавразию и южный — Гондвану. «Щель» между этими сверхматериками, неуклонно расширяющаяся, и дала начало морю Тетис, своеобразному заливу единого, обнимавшего всю планету праокеана Панталасса. Затем начался раскол Лавразии и Гондваны на отдельные материки, движение континентальных плит усложнялось. По мере того, как «разъезжались» Европа, Северная Америка, Индия, Африка, Австралия, Антарктида, образовывались Атлантический, Индийский, Северный Ледовитый океаны — и вместе с тем сокращалась площадь моря Тетис. Поднялись величественные Альпы, Кавказ, Памир, Гималайские горы, некогда бывшие дном Тетиса. А от самого моря Тетис осталось лишь Средиземное да связанное с ним Чёрное море.

А что же потом? И тут надо ввести ещё одно понятие — Понтида. Как считали крупнейшие авторитеты в геологии конца XIX — начала XX века Э. Зюсс, Ф. Освальд, лучший знаток Чёрного моря Н. И. Андрусов, президент Географического общества академик Л. С. Берг, крупнейший советский зоогеограф профессор И. И. Пузанов, она существовала на месте Черноморского бассейна вплоть до конца плиоцена, то есть около одного-двух миллионов лет тому назад. Горный Крым в ту пору был самой северной окраиной Понтиды и соединялся материковой сушей не только с Малой Азией, но и с Балканским полуостровом и Кавказом. В пользу этой гипотезы её сторонники приводили интересные факты, связанные не только с геологией Крыма, Кавказа, Балкан, Малой Азии, но и со специфическими фауной и флорой Крымского полуострова.

И если говорить о Понтиде не геологической или зоогеографической, а об исторической, то речь в первую очередь должна идти об обширных пространствах шельфа Чёрного моря. Они были сушей в эпоху существования человека разумного. И на этой суше обитали люди палеолита, начиная с неандертальцев (следы которых обнаружены в горном Крыму наряду с останками дикой лошади и мамонта). Не знавшие мореходства первобытные люди, несомненно, попадали в Крым по мостам суши из районов Закавказья, Балкан или юго-западной окраинной Восточно-Европейской равнины.

Зона мелководного шельфа занимает почти всю северо-западную часть Чёрного моря и значительные пространства юго-западной части (его площадь составляет почти четвёртую часть площади Чёрного моря). Она заканчивается на глубине 90-110 метров материковым склоном, круто уходящим к двухкилометровым пучинам моря. В эпоху последнего оледенения это была равнина, по которой текли реки, русла которых стали подводными долинами, продолжающими долины современных наземных рек. На северо-западе Чёрного моря, там, где впадают могучие реки Дунай, Днестр, Южный Буг, Днепр, ширина шельфа достигает 200 и даже 250 километров (у берегов Малой Азии и Кавказа она составляет лишь несколько километров, а то и сотни метров). Когда-то эти реки образовывали единую систему — Палеодунай, на берегах палеодунайских рек жили первобытные люди. Их стоянки находят на суше, но они могут быть и на шельфе Чёрного моря.

«Так что же за обещанная тайна тут?», — спросит терпеливый читатель. А она проста и очевидна. Мы живём на дне океана Тетис. И особенно это бросается в глаза, когда смотришь на известняковые обрывы крымских куэст, на горы в Новом Свете и Судаке — бывшие рифы этого океана.

А когда глядишь на карадагские вершины и скалы, почему-то думаешь о гипотетической Понтиде. И ещё о том, что мы — пыльца в великой картине природы. Какие там цари...

Сергей Ткаченко, «

Зона молчания (Зона тишины, «Море Тетис») - аномальная зона в пустыне, загадочная территория на границе штатов Дуранго, Чиуауа и Коауила (Мексика) в 400 милях к югу от американского города Эль-Пасо. Главная странность этого места прежде всего в том, что здесь глохнут радиоприемники и не принимает передачи ни один телевизор (отсюда и название, данное местными жителями).

«Зона молчания» представляет собой плоскую, унылую равнину, на которой лишь изредка встречаются хилые колючие кустики и кактусы, зато и изобилии водятся ядовитые змеи. Тем не менее люди селились здесь с доисторических времен, обосновываясь вокруг немногочисленных родников. Некоторые источники не иссякли до сих пор.

По своей загадочности, как уверяют ученые, оно сравнимо с Бермудским треугольником, египетскими пирамидами и буддийскими монастырями в Гималаях, благо и находится на одной широте с этими мировыми знаменитостями. В чем же выражается эта таинственность? Например, в том, что в небольшом городке Себальос не работают телевизоры, а радиоприемники даже на полной мощности еле звучат. Если отъехать от этого населенного пункта километров на 50 в безлюдную пустыню, то радио окончательно отключается, часы останавливаются, а стрелка компаса пляшет.

Как утверждает доктор Сантьяго Гарсиа, о странностях в этой зоне люди знали еще в середине XIX века. Уже в те времена фермеры нередко наблюдали падения на землю «горячих камней» с ясного неба…

В 1930-х годах у пилота авиалинии мексиканского штата Коауила Франсиско Сарабиа во время полета над зоной «без всякой видимой причины» перестала работать радиостанция. Он рассказал об этом своему начальству и стал первым официально признанным потерпевшим из-за странных особенностей «Зоны молчания».

В 1964 году инженер-химик Гарри де ла Пенья производил в этом пустынном районе близ холма Сан-Игнасио геофизическую разведку. Обнаружить «Зону тишины» помогла чистая случайность - у инженера внезапно отказала рация. Он вернулся на базу, чтобы отремонтировать аппарат, а рация оказалась целой. При очередном посещении загадочного места история повторилась. С того момента открытия в «Зоне тишины» посыпались одно за другим. Выяснилось, в частности, что тут буквально дождем падают с неба метеориты [«ИГ», 1997, № 60, с. 4]. Несмотря на близость США, откуда, казалось бы, на изучение загадки природы немедленно должны были бы приехать десятки ученых, тем не менее так никто и не занялся полноценными опытами. Логичным было бы предположить, что рядом (под землей?) находится секретная военная база, мощные установки которой переворачивают весь эфир с ног на голову. Но… ни у кого, в том числе и у американцев, нет пока такой техники, тем более не было ее в 1964 году.

Однако по-настоящему и власти, и общественность заинтересовались «причудами» зоны только в 1970-х годах, когда американская экспериментальная баллистическая ракета «Афина», запущенная с полигона Уайт-Сэндс, внезапно отклонилась от курса и, устремившись к этой зоне, рухнула на землю… Через несколько лет над зоной взорвалась одна из ступеней ракеты «Сатурн» (ракетоноситель знаменитых КК «Аполлон»).

После этого, по сообщениям СМИ, военное ведомство США направило спецгруппу для изучения загадочных особенностей злополучной территории. Одним из первых ученых, исследовавших «Зону молчания» и ее странные свойства, был Гарри де ла Пенья, именно его группа обнаружила, что в этом месте связь с помощью портативных радиостанций невозможна. Как утверждалось, в этом регионе действует некая «магнитная сила, подавляющая радиоволны».

С тех пор специалисты со всего света посещают зону, используя в качестве базового лагеря городок, построенный в самом ее центре мексиканским правительством. Ученые, работающие в городке, стали называть зону «Море Тетис» (по названию древнего океана, заливавшего эти места миллионы лет назад), а исследовательскую лабораторию в центре городка, предназначенную для изучения имеющихся здесь необычных форм биологической жизни и происходящих АЯ, окрестили «Биосферой».

Также здесь не раз отмечали появления НЛО и человекоподобных существ. В начале XX века местные жители встречали разумных существ странного облика и поведения.

3 октября 1975 года странная встреча в зоне произошла у супругов Эрнесто и Жозефины Диас. Эти предприниматели и археологи-любители въехали в пределы зоны на своем «форде»-пикапе, намереваясь собрать необычные камни и окаменевшие останки древних животных. Увлекшись поисками, они не сразу заметили надвигающуюся грозу. Спустя несколько минут супруги спешно уложили в машину свои находки и устремились прочь.

Однако гроза все же их настигла, и грунтовая дорога превратилась в болото. Пикап забуксовал, Эрнесто и Жозефина пытались не дать машине окончательно увязнуть в грязи. И тут невдалеке показались 2 человеческие фигуры, которые шли к машине сквозь потоки дождя и приветливо махали руками. Два очень высоких парня в желтых непромокаемых плащах и шляпах предложили отчаявшимся путешественникам свою помощь. Внушающие доверие лица незнакомцев были необычными. Парни попросили супругов сесть обратно в кабину пикапа, а сами отошли к задней части кузова. И прежде чем Эрнесто и Жозефина поняли, что происходит, их машина буквально вылетела на твердую почву из огромного болота! Когда опомнившийся Эрнесто вышел из кабины, чтобы поблагодарить спасителей, их нигде не было видно…

Путники, регулярно пересекающие зону, сообщают о странных огнях или огненных шарах, перемещающихся по ночам над землей. Какое-то время они висят в воздухе неподвижно, меняя свой цвет, а потом вдруг срываются с места и исчезают с быстротой молнии… Двое фермеров, возвращавшихся домой с вечеринки, рассказывали, что видели огромный НЛО в виде ярко светящегося шара, который опустился с темного неба на землю, и из него вышли гуманоиды, светившиеся таким же странным светом. Гуманоиды направились к стоящим в оцепенении фермерам, но те пришли в себя и бросились бежать.

Некоторые местные жители, многие из которых вполне заслуживают доверия, не только наблюдали таинственные огни. Вернувшись наутро на это место, видели выжженные или опаленные пучки травы и хилые кустики.

В 1976 году в этом районе были сделаны первые фотоснимки НЛО, приземлившегося вблизи местной топографической достопримечательности - Магнитной горы. На снимках отчетливо виден сверкающий серебристый объект, похожий на огромную латку для приготовления жаркого. Репортер сумел сделать несколько снимков и во время взлета НЛО, когда тот с громким гулом взвился вверх, устремился на запад и быстро исчез из виду.

На небольшое ранчо, расположенное у границ зоны, регулярно заходили 3 высоких длинноволосых белокурых личности - двое мужчин и одна женщина, которых хозяева усадьбы описывают как исключительно вежливых, очень красивых, но странно одетых людей. И хотя говорили они по-испански безукоризненно, в тембре их голосов слышался необычный музыкальный звон. Приходили ли загадочные посетители исключительно для того, чтобы пополнить запасы воды. Они вежливо спрашивали разрешения наполнить водой из колодца принесенные с собой фляги и никогда не просили еды или вообще чего-либо иного, кроме воды. Когда их спрашивали, откуда они явились, те улыбались и отвечали: «Сверху».

В ноябре 1978 года журналист Луис Рамирес Райес отправился в зону в составе группы журналистов. Решив опередить остальную часть группы, Рамирес и его фотограф поехали на джипе вглубь пустыни, чтобы первыми достичь «Биосферы». Они были еще очень далеки от конечного пункта, когда Рамирес вдруг осознал, что они не взяли с собой никаких запасов - ни воды, ни провизии -и могут легко погибнуть от жажды и голода, если вдруг заблудятся в суровой пустыне. Вскоре они достигли развилки проложенной среди песков дороги с едва накатанной колеей и выбрали свой дальнейший путь неправильно. Через некоторое время Рамирес заметил впереди 3 бредущие им навстречу фигуры. Надеясь, что это местные жители, у которых можно будет узнать дорогу к «Биосфере», он попросил сидевшего за рулем фотографа остановить машину. Но, к удивлению Рамиреса, джип проехал мимо них, не сбавляя скорости! На вопрос, почему фотограф не остановился около идущих по дороге людей, тот ответил, что никаких людей на дороге не видел! Рамирес решил, что пустыня уже повлияла на его психику и ему стали мерещиться видения… Джип проехал еще пару миль, и Рамиpec, к своему изумлению, снова увидел впереди тех же самых «3 местных жителей». Когда машина поравнялась с ними, Рамирес попросил фотографа (по-прежнему никого не видевшего на дороге) остановиться и стал расспрашивать встреченных о дороге к «Биосфере». Те объяснили, что нужно свернуть в сторону и ехать вдоль гористой части «Моря Тетис». А еще эти местные жители сообщили, что они ищут здесь своих заблудившихся овец и коз, хотя у них не было ни фляг с водой, ни специального снаряжения, необходимого путникам в здешних суровых условиях.

Следуя полученным от «аборигенов» рекомендациям, путешественники через некоторое время облегченно вздохнули, увидев вдали высокое здание «Биосферы». Когда они доехали до нее и встретились с остальной частью своей группы, Рамирес рассказал собравшимся о странной встрече. Внимательно слушавший его руководитель лаборатории Гарри де ла Пенья назидательным тоном заметил, что в пустыне нет ни крестьян, ни других людей, кроме приехавшей группы корреспондентов и тех, кто составляет постоянный контингент «Биосферы». И уж, конечно, там нет никаких овец и коз, за которыми надо было бы присматривать. Проведенное в последующие дни обследование местности позволило убедиться в полной безлюдности пустыни на десятки миль вокруг…

Есть сообщения о встречах со странно одетыми карликами ростом всего в несколько десятков сантиметров! Когда местный бизнесмен Рубен Лопес ехал ночью через «Море Тетис» в Себальос, двигатель его автомобиля вдруг стал давать перебои. Он очень удивился, поскольку машина только что прошла полное техническое обслуживание. Впереди, метрах в тридцати, Лопес заметил 5 низкорослых фигурок, стоящих у края дороги. Сперва он подумал, что это заблудившиеся дети, но потом увидел, что на них надеты серебристые комбинезоны, а головы покрыты шлемами, похожими на мотоциклетные. Когда они стали приближаться к автомобилю, как бы окружая его, перепуганный Лопес резко «газанул» на нейтральной передаче, двигатель взвыл, и низкорослые существа бросились врассыпную в темноту ночи. После того как странные карлики пропали из виду двигатель автомобиля снова заработал нормально…

В зоне и раньше, и теперь в большом количестве падают метеориты. В конце 1950-х годов метеорит, упавший неподалеку от Чиуауа (столица одноименного мексиканского штата), согласно сообщениям СМИ, содержал «кристаллические структуры, гораздо более древние, чем наша Солнечная система»! По мнению профессора Луиса Маэды Вильялобоса, «материал этого метеорита такой же древний, как сама Вселенная. Солнечной системе 5 миллиардов лет, а этот метеорит на целых 7 миллиардов лет старше»…

Есть в «Море Тетис» и загадочные развалины древнего комплекса исполинских каменных сооружений, вероятнее всего, астрономической обсерватории, построенной несколько тысячелетий тому назад. Некоторые археологи считают, что эту обсерваторию не могли создать здешние примитивные первобытные племена…

Каковы же причины появления многочисленных НЛО и АЯ?

Доктор Сантьяго Гарсиа, попятивший значительную часть своей жизни изучению этого аномального района, высказал предположение, что источником некоторых блуждающих огней мог быть экспериментальный робот-разведчик, испытывавшииси здесь вооруженными силами США. Днем его солнечные батареи автоматически подзаряжались, а ночью он скрытно выполнял свои исследования. Гарсиа вспоминал, что когда команда ВВС прибыла на место аварии «Афины», чтобы собрать ее обломки, военные увезли с собой и несколько грузовиков почвы, взятой ими в пустыне для анализа.

Также есть мнение, что в этом районе имеются богатые залежи магнетита, и что именно эта железная руда является причиной подавления электромагнитных волн. Кроме того, доказано, что горные породы хребтов, окружающих «Зону молчания», содержат значительное количество урана.

Но почему здесь появляются НЛО? Откуда прилетают их экипажи? Ответа на этот вопрос пока что нет.