Признанным мастером любовной прозы считается Александр Куприн, автор повести «Гранатовый браслет». «Любовь - бескорыстная, самоотверженная, не ждущая награды, та, про которую сказано «сильна, как смерть». Любовь, для которой совершить любой подвиг, отдать жизнь, пойти на мучение - вовсе не труд, а одна радость», - вот такая любовь коснулась обычного чиновника средней руки Желткова.

Он раз и навсегда влюбился в Веру. Причем не обычной любовью, а той, которая бывает раз в жизни, божественной. Вера не придает значения чувствам своего обожателя, живет полной жизнью. Выходит замуж за тихого, спокойного, хорошего со всех сторон человека князя Шеина. И начинается ее тихая, спокойная жизнь, не омраченная ничем, ни печалью, ни радостью.

Особая роль отведена дяде Веры – генералу Аносову. В его уста Куприн вкладывает слова, которые являются темой повести: «...может быть, твой жизненный путь, Верочка, пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины». Таким образом, Куприн в своей повести хочет показать истрию любви, пусть безответной, но тем не менее от этой безответности не ставшей менее сильной и не перешедшей в ненависть. О такой любви, по мнению генерала Аносова, мечтает любой человек, но получает далеко не каждый. А у Веры, в ее семейной жизни, такой любви нет. Есть другое – уважение, взаимное, друг к другу. Куприн в своей повести стремился показать читателям, что такая возвышенная любовь уже уходит в прошлое, остались лишь немногие люди, такие как телеграфист Желтков, которые способны на нее. А ведь многие, подчеркивает автор, вовсе не в состоянии понять глубинного смысла любви.

Да и сама Вера не понимает, что ей судьбой даровано быть любимой. Конечно, она дама, занимающая определенное положение в обществе, графиня. Наверное, благополучного исхода у такой любви быть и не могло. Куприн наверняка сам понимает, что Вера не в сотоянии связать свою жизнь с «маленьким» человеком Желтковым. Хотя все же и оставляет ей один шанс на то, чтобы прожить в любви оставшуюся жизнь. Вера свой шанс быть счастливой упустила.

Идея произведения

Идеей повести «Гранатовый браслет» становится вера в силу истинного, всепоглащающего чувства, которому ни страшна и сама смерть. Когда у Желткова пытаются отнять единственное – его любовь, когда его хотят лишить возможности видеть возлюбленную, тогда он решает добровольно умереть. Таким образом Куприн пытается сказать, что жизнь без любви бессмысленна. Это чувство, не знающее временных, социальных и иных преград. Недаром имя у главной – Вера. Верит Куприн, что его читатели очнутся и поймут, что не только материальными ценностями богат человек, но богат внутренним миром, душой. Красной нитью через всю повесть проходят слова Желткова «Да святится имя Твое» , - вот идея произведения. Каждая женщина мечтает услышать такие слова, но дается большая любовь только Господом и далеко не всем.

В середине августа, перед рождением молодого месяца, вдруг наступили отвратительные погоды, какие так свойственны северному побережью Черного моря. То по целым суткам тяжело лежал над землею и морем густой туман, и тогда огромная сирена на маяке ревела днем и ночью, точно бешеный бык. То с утра до утра шел не переставая мелкий, как водяная пыль, дождик, превращавший глинистые дороги и тропинки в сплошную густую грязь, в которой увязали надолго возы и экипажи. То задувал с северо-запада, со стороны степи свирепый ураган; от него верхушки деревьев раскачивались, пригибаясь и выпрямляясь, точно волны в бурю, гремели по ночам железные кровли дач, казалось, будто кто-то бегает по ним в подкованных сапогах, вздрагивали оконные рамы, хлопали двери, и дико завывало в печных трубах. Несколько рыбачьих баркасов заблудилось в море, а два и совсем не вернулись: только спустя неделю повыбрасывало трупы рыбаков в разных местах берега.

Обитатели пригородного морского курорта – большей частью греки и евреи, жизнелюбивые и мнительные, как все южане, – поспешно перебирались в город. По размякшему шоссе без конца тянулись ломовые дроги, перегруженные всяческими домашними вещами: тюфяками, диванами, сундуками, стульями, умывальниками, самоварами. Жалко, и грустно, и противно было глядеть сквозь мутную кисею дождя на этот жалкий скарб, казавшийся таким изношенным, грязным и нищенским; на горничных и кухарок, сидевших на верху воза на мокром брезенте с какими-то утюгами, жестянками и корзинками в руках, на запотевших, обессилевших лошадей, которые то и дело останавливались, дрожа коленями, дымясь и часто нося боками, на сипло ругавшихся дрогалей, закутанных от дождя в рогожи. Еще печальнее было видеть оставленные дачи с их внезапным простором, пустотой и оголенностью, с изуродованными клумбами, разбитыми стеклами, брошенными собаками и всяческим дачным сором из окурков, бумажек, черепков, коробочек и аптекарских пузырьков.

Но к началу сентября погода вдруг резко и совсем нежданно переменилась. Сразу наступили тихие безоблачные дни, такие ясные, солнечные и теплые, каких не было даже в июле. На обсохших сжатых полях, на их колючей желтой щетине заблестела слюдяным блеском осенняя паутина. Успокоившиеся деревья бесшумно и покорно роняли желтые листья.

Княгиня Вера Николаевна Шеина, жена предводителя дворянства, не могла покинуть дачи, потому что в их городском доме еще не покончили с ремонтом. И теперь она очень радовалась наступившим прелестным дням, тишине, уединению, чистому воздуху, щебетанью на телеграфных проволоках ласточек, ста́ившихся к отлету, и ласковому соленому ветерку, слабо тянувшему с моря.

II

Кроме того, сегодня был день ее именин – 17 сентября. По милым, отдаленным воспоминаниям детства она всегда любила этот день и всегда ожидала от него чего-то счастливо-чудесного. Муж, уезжая утром по спешным делам в город, положил ей на ночной столик футляр с прекрасными серьгами из грушевидных жемчужин, и этот подарок еще больше веселил ее.

Она была одна во всем доме. Ее холостой брат Николай, товарищ прокурора, живший обыкновенно вместе с ними, также уехал в город, в суд. К обеду муж обещал привезти немногих и только самых близких знакомых. Хорошо выходило, что именины совпали с дачным временем. В городе пришлось бы тратиться на большой парадный обед, пожалуй даже на бал, а здесь, на даче, можно было обойтись самыми небольшими расходами. Князь Шеин, несмотря на свое видное положение в обществе, а может быть, и благодаря ему, едва сводил концы с концами. Огромное родовое имение было почти совсем расстроено его предками, а жить приходилось выше средств: делать приемы, благотворить, хорошо одеваться, держать лошадей и т. д. Княгиня Вера, у которой прежняя страстная любовь к мужу давно уже перешла в чувство прочной, верной, истинной дружбы, всеми силами старалась помочь князю удержаться от полного разорения. Она во многом, незаметно для него, отказывала себе и, насколько возможно, экономила в домашнем хозяйстве.

Теперь она ходила по саду и осторожно срезала ножницами цветы к обеденному столу. Клумбы опустели и имели беспорядочный вид. Доцветали разноцветные махровые гвоздики, а также левкой – наполовину в цветах, а наполовину в тонких зеленых стручьях, пахнувших капустой, розовые кусты еще давали – в третий раз за это лето – бутоны и розы, но уже измельчавшие, редкие, точно выродившиеся. Зато пышно цвели своей холодной, высокомерной красотою георгины, пионы и астры, распространяя в чутком воздухе осенний, травянистый, грустный запах. Остальные цветы после своей роскошной любви и чрезмерного обильного летнего материнства тихо осыпали на землю бесчисленные семена будущей жизни.

Близко на шоссе послышались знакомые звуки автомобильного трехтонного рожка. Это подъезжала сестра княгини Веры – Анна Николаевна Фриессе, с утра обещавшая по телефону приехать помочь сестре принимать гостей и по хозяйству.

Тонкий слух не обманул Веру. Она пошла навстречу. Через несколько минут у дачных ворот круто остановился изящный автомобиль-карета, и шофер, ловко спрыгнув с сиденья, распахнул дверцу.

Сестры радостно поцеловались. Они с самого раннего детства были привязаны друг к другу теплой и заботливой дружбой. По внешности они до странного не были схожи между собою. Старшая, Вера, пошла в мать, красавицу англичанку, своей высокой гибкой фигурой, нежным, но холодным и гордым лицом, прекрасными, хотя довольно большими руками и той очаровательной покатостью плеч, какую можно видеть на старинных миниатюрах. Младшая – Анна, – наоборот, унаследовала монгольскую кровь отца, татарского князя, дед которого крестился только в начале XIX столетия и древний род которого восходил до самого Тамерлана, или Ланг-Темира, как с гордостью называл ее отец, по-татарски, этого великого кровопийцу. Она была на полголовы ниже сестры, несколько широкая в плечах, живая и легкомысленная, насмешница. Лицо ее сильно монгольского типа с довольно заметными скулами, с узенькими глазами, которые она к тому же по близорукости щурила, с надменным выражением в маленьком, чувственном рте, особенно в слегка выдвинутой вперед полной нижней губе, – лицо это, однако, пленяло какой-то неуловимой и непонятной прелестью, которая заключалась, может быть, в улыбке, может быть, в глубокой женственности всех черт, может быть, в пикантной, задорно-кокетливой мимике. Ее грациозная некрасивость возбуждала и привлекала внимание мужчин гораздо чаще и сильнее, чем аристократическая красота ее сестры.

Она была замужем за очень богатым и очень глупым человеком, который ровно ничего не делал, но числился при каком-то благотворительном учреждении и имел звание камер-юнкера. Мужа она терпеть не могла, но родила от него двух детей – мальчика и девочку; больше она решила не иметь детей и не имела. Что касается Веры – та жадно хотела детей и даже, ей казалось, чем больше, тем лучше, но почему-то они у нее не рождались, и она болезненно и пылко обожала хорошеньких малокровных детей младшей сестры, всегда приличных и послушных, с бледными мучнистыми лицами и с завитыми льняными кукольными волосами.

Анна вся состояла из веселой безалаберности и милых, иногда странных противоречий. Она охотно предавалась самому рискованному флирту во всех столицах и на всех курортах Европы, но никогда не изменяла мужу, которого, однако, презрительно высмеивала и в глаза и за глаза; была расточительна, страшно любила азартные игры, танцы, сильные впечатления, острые зрелища, посещала за границей сомнительные кафе, но в то же время отличалась щедрой добротой и глубокой, искренней набожностью, которая заставила ее даже принять тайно католичество. У нее были редкой красоты спина, грудь и плечи. Отправляясь на большие балы, она обнажалась гораздо больше пределов, дозволяемых приличием и модой, но говорили, что под низким декольте у нее всегда была надета власяница.

Вера же была строго проста, со всеми холодно и немного свысока любезна, независима и царственно спокойна.

III

– Боже мой, как у вас здесь хорошо! Как хорошо! – говорила Анна, идя быстрыми и мелкими шагами рядом с сестрой по дорожке. – Если можно, посидим немного на скамеечке над обрывом. Я так давно не видела моря. И какой чудный воздух: дышишь – и сердце веселится. В Крыму, в Мисхоре, прошлым летом я сделала изумительное открытие. Знаешь, чем пахнет морская вода во время прибоя? Представь себе – резедой.

Вера ласково усмехнулась:

– Ты фантазерка.

– Нет, нет. Я помню также раз, надо мной все смеялись, когда я сказала, что в лунном свете есть какой-то розовый оттенок. А на днях художник Борицкий – вот тот, что пишет мой портрет, – согласился, что я была права и что художники об этом давно знают.

– Художник – твое новое увлечение?

– Ты всегда придумаешь! – засмеялась Анна и, быстро подойдя к самому краю обрыва, отвесной стеной падавшего глубоко в море, заглянула вниз и вдруг вскрикнула в ужасе и отшатнулась назад с побледневшим лицом.

– У, как высоко! – произнесла она ослабевшим и вздрагивающим голосом. – Когда я гляжу с такой высоты, у меня всегда как-то сладко и противно щекочет в груди… и пальцы на ногах щемит… И все-таки тянет, тянет…

Она хотела еще раз нагнуться над обрывом, но сестра остановила ее.

– Анна, дорогая моя, ради бога! У меня у самой голова кружится, когда ты так делаешь. Прошу тебя, сядь.

– Ну хорошо, хорошо, села… Но ты только посмотри, какая красота, какая радость – просто глаз не насытится. Если бы ты знала, как я благодарна богу за все чудеса, которые он для нас сделал!

Обе на минутку задумались. Глубоко-глубоко под ними покоилось море. Со скамейки не было видно берега, и оттого ощущение бесконечности и величия морского простора еще больше усиливалось. Вода была ласково-спокойна и весело-синя, светлея лишь косыми гладкими полосами в местах течения и переходя в густо-синий глубокий цвет на горизонте.

Рыбачьи лодки, с трудом отмечаемые глазом – такими они казались маленькими, – неподвижно дремали в морской глади, недалеко от берега. А дальше точно стояло в воздухе, не подвигаясь вперед, трехмачтовое судно, все сверху донизу одетое однообразными, выпуклыми от ветра, белыми стройными парусами.

– Я тебя понимаю, – задумчиво сказала старшая сестра, – но у меня как-то не так, как у тебя. Когда я в первый раз вижу море после большого времени, оно меня и волнует, и радует, и поражает. Как будто я в первый раз вижу огромное, торжественное чудо. Но потом, когда привыкну к нему, оно начинает меня давить своей плоской пустотой… Я скучаю, глядя на него, и уж стараюсь больше не смотреть. Надоедает.

Анна улыбнулась.

– Чему ты? – спросила сестра.

Вступление
“Гранатовый браслет” – одна из самых известных повестей русского прозаика Александра Ивановича Куприна. Она вышла в свет в 1910 году, но для отечественного читателя по-прежнему остается символом бескорыстной искренней любви, такой, о которой грезят девушки, и той, что мы так часто упускаем. Ранее мы публиковали этого чудесного произведения. В этой же публикации мы расскажем вам о главных героях, сделаем анализ произведения и поговорим о его проблематике.

События повести начинают разворачиваться в день рождения княгини Веры Николаевны Шеиной. Празднуют на даче в кругу самых близких людей. В разгар веселья виновница торжества получает подарок – гранатовый браслет. Отправитель решил остаться неузнанным и подписал короткую записку лишь инициалами ГСЖ. Однако все сразу догадываются, что это давний поклонник Веры, некий мелкий чиновник, который вот уже много лет заваливает ее любовными письмами. Муж и брат княгини быстро вычисляют личность докучливого ухажера и на следующий день отправляются к нему домой.

В убогой квартирке их встречает робкий чиновник по фамилии Желтков, он безропотно соглашается забрать подарок и обещает больше никогда не появляться на глаза почтенного семейства при условии, что сделает последний прощальный звонок Вере и удостоверится, что она не хочет с ним знаться. Вера Николаевна, конечно же, просит Желткова оставить ее. На следующее утро в газетах напишут, что некий чиновник свел счеты с жизнью. В прощальной записке он написал, что растратил казенное имущество.

Главные герои: характеристика ключевых образов

Куприн – мастер портрета, причем, через внешность он прорисовывает характер персонажей. Каждому герою автор уделяет много внимания, отведя добрую половину повести для портретных характеристик и воспоминаний, что также раскрывают действующие лица. Главными героями повести являются:

• – княгиня, центральный женский образ;
• – муж ее, князь, губернский предводитель дворянства;
• – мелкий чиновник контрольной палаты, страстно влюблен в Веру Николаевну;
• Анна Николаевна Фриессе – младшая сестра Веры;
• Николай Николаевич Мирза-Булат-Тугановский – брат Веры и Анны;
• Яков Михайлович Аносов – генерал, военный товарищ отца Веры, близкий друг семьи.

Вера – идеальная представительница высшего света и во внешности, и в манерах, и в характере.

“Вера пошла в мать, красавицу англичанку, своей высокой гибкой фигурой, нежным, но холодным и гордым лицом, прекрасными, хотя и довольно большими руками и той очаровательной покатостью плеч, какую можно увидеть на старинных миниатюрах”

Княгиня Вера была замужем за Василием Николаевичем Шеиным. Их любовь уже давно перестала быть страстной и перешла в ту спокойную стадию взаимного уважения и нежной дружбы. Союз их был счастливым. Детей у пары не было, хотя Вера Николаевна страстно хотела малыша, а потому все свое нерастраченное чувство отдавала детям своей младшей сестры.

Вера была царственно спокойна, со всеми холодно любезна, но вместе с тем весьма смешлива, открыта и искрення с близкими людьми. Ей были не присущи такие женские уловки, как жеманство и кокетство. Несмотря на свой высокий статус, Вера была весьма благоразумна, и зная, как неудачно идут дела у ее мужа, старалась порой обделить себя, чтобы не поставить его в неудобное положение.

Муж Веры Николаевны – талантливый, приятный, галантный, благородный человек. У него потрясающее чувство юмора, он блестящий рассказчик. Шеин ведет домашний журнал, в который заносятся невыдуманные истории с картинками о жизни семейства и его приближенных.

Василий Львович любит жену, возможно, не так страстно, как в первые годы брака, но кто знает, как долго на самом деле живет страсть? Супруг глубоко уважает ее мнение, чувства, личность. Он сострадателен и милосерден к другим, даже тем, кто многим ниже его по статусу (об этом свидетельствует его встреча с Желтковым). Шеин благороден и наделен мужеством признавать ошибки и собственную неправоту.

С Чиновником Желтковым мы впервые встречаемся ближе к концу повести. До этого момента он присутствует в произведении незримо в гротескном образе недотепы, чудака, влюбленного дурачка. Когда долгожданная встреча наконец-то происходит мы видим перед собой человека кроткого и застенчивого, таких принято не замечать и называть “маленькими”:

“Он был высок ростом, худощав, с длинными пушистыми, мягкими волосами”

Его речи, однако, лишены сумбурной блажи сумасшедшего. Он вполне отдает отчет своим словам и поступкам. Несмотря на кажущуюся трусость, этот человек очень отважен, он смело говорит князю, законному супругу Веры Николаевны, что влюблен в нее и ничего не может с этим поделать. Желтков не лебезит перед чином и положением в обществе своих гостей. Он покоряется, но не судьбе, а только лишь своей возлюбленной. А еще он умеет любить – беззаветно и искренне.

“Случилось так, что меня в жизни не интересует ничто: ни политика, ни наука, ни философия, ни забота о будущем счастье людей – для меня жизнь заключается только в Вас. Я теперь чувствую, что каким-то неудобным клином врезался в Вашу жизнь. Если можете, простите меня за это”

Анализ произведения

Идею своего рассказа Куприн почерпнул из реальной жизни. В действительности история носила скорее анекдотический характер. Некий бедолага-телеграфист по фамилии Желтиков был влюблен в жену одного из российских генералов. Однажды этот чудак так расхрабрился, что послал своей возлюбленной простенькую золотую цепочку с кулоном в виде пасхального яйца. Умора да и только! Все смеялись над глупеньким телеграфистом, но пытливый писательский ум решил заглянуть дальше анекдота, ведь за видимым курьезом всегда может таиться настоящая драма.

Также и в “Гранатовом браслете” Шеины с гостями сперва потешаются над Желтковым. У Василия Львовича на этот счет есть даже забавная история в домашнем журнале под названием “Княгиня Вера и влюбленный телеграфист”. Людям свойственно не задумываться над чужими чувствами. Шеины не были плохими, черствыми, бездушными (это доказывает метаморфоза в них после знакомства с Желтковым), просто они не верили, что любовь, в которой признавался чиновник, может существовать..

В произведении множество символических элементов. К примеру, гранатовый браслет. Гранат – камень любви, гнева и крови. Если его возьмет в руку человек в лихорадке (параллель с выражением “любовная лихорадка”), то камень примет более насыщенный оттенок. По словам самого Желткова, этот особый вид граната (зеленый гранат) наделяет женщин даром предвидения, а мужчин защищает от насильственной смерти. Желтков, расставшись с браслетом-оберегом, погибает, а Вера нежданно для себя предсказывает его кончину.

Еще один символичный камень – жемчуг – также фигурирует в произведении. Жемчужные сережки Вера получает в подарок от мужа утром в день именин. Жемчуг, несмотря на свою красоту и благородство, является предзнаменованием дурной вести.
Что-то плохое также пыталась предсказать погода. Накануне рокового дня разразилась ужасная буря, но в день рождения все успокоилось, выглянуло солнце и стояла тихая погода, словно затишье перед оглушительным раскатом грома и еще более сильным штормом.

Проблематика повести

Ключевая проблема произведения в вопросе “Что есть настоящая любовь?” Для того чтобы “эксперимент” был чистым, автор приводит разные виды “любовей”. Это и нежная любовь-дружба Шеиных, и расчетливая, удобная, любовь Анны Фриессе к своему неприлично богатому старику-мужу, что слепо обожает свою половинку, и давно забытая древняя любовь генерала Амосова, и всепоглощающая любовь-поклонение Желткова к Вере.

Главная героиня сама долго не может понять – любовь это или сумасшествие, но заглянув в его лицо, пусть и сокрытое маской смерти, она убеждается – это была любовь. Те же выводы делает Василий Львович, встретившись с воздыхателем жены. И если сперва он был настроен несколько воинственно, то потом не смог злиться на несчастного, ведь, кажется, ему была открыта тайна, которую ни он, ни Вера, ни их друзья не смогли постичь.

Люди по своей природе эгоистичны и даже в любви в первую очередь думают о своих чувствах, маскируя собственный эгоцентризм от второй половинки и даже себя. Истинная любовь, что между мужчиной и женщиной встречается раз в сотню лет, на первое место ставит возлюбленного. Так и Желтков покойно отпускает Веру, потому что только так она будет счастлива. Проблема лишь в том, что без нее ему не нужна жизнь. В его мире самоубийство вполне закономерный шаг.

Княгиня Шеина это понимает. Она искренне оплакивает Желткова, человека, которого практически не знала, но, о боже мой, возможно, мимо нее прошла настоящая любовь, которая встречается раз в сотню лет.

“Я бесконечно благодарен Вам только за то, что вы существуете. Я проверял себя – это не болезнь, не маниакальная идея – это любовь, которою Богу было угодно за что-то меня вознаградить… Уходя, я в восторге говорю: “Да святится имя Твое”

Место в литературе: Литература ХХ века → Русская литература ХХ века → Творчество Александра Ивановича Куприна → Повесть “Гранатовый браслет” (1910)