Он спросит: «Кто здесь, у двери?»

Скажу: «Здесь раб Твой, отвори».

Он спросит: «С чем пришел, мой сын?»

«Служить тебе, мой Господин».

Руми

Но вернёмся к такому народному и полюбившемуся многим ценителям поэзии жанру, как рубай . Вплоть до X в. этот жанр был частью сугубо устного народного творчества. Признанным мастером рубай был ученый мудрец XI в. Омар Хайям. Поэзия Омара Хайяма и Низами Гянджеви стала вершиной гуманистической ветви исламской литературы.

Сейчас, в священный месяц Рамадан, когда каждый из нас работает над своим нафсом, совершенствует духовные качества и старается приблизиться к нашему Создателю, стихотворные труды поэтов Востока будут как нельзя кстати. Ведь их творения из мглы далёких, запылённых и почти забытых веков доносят до нас благодарность Всевышнему за ликующую радость жизни, описывая здорового, сильного, отважного, высоконравственного и смелого человека, целью своей жизни ставящего достижение довольства Создателя.

В следующем материале мы более подробно познакомим Вас с творчеством поэтов, воспевающих Ислам и Творца, Его совершенство и необходимость следовать нравственным заповедям, нормам Священного Корана.

Ильмира Гафиятуллина, Казань

Поэзия обладает одним удивительным свойством. Она возвращает слову его
первоначальную, девственную свежесть. Самые стертые, до конца
«выговоренные» нами слова, начисто потерявшие для нас свои образные
качества, живущие только как словесная скорлупа, в поэзии начинают
сверкать, звенеть, благоухать!

Поэтическое восприятие жизни, всего окружающего нас - величайший дар,
доставшийся нам от поры детства. Если человек не растеряет этот дар на
протяжении долгих трезвых лет, то он поэт или писатель.

В любой области человеческого знания заключается бездна поэзии.

Паустовский К. Г "Поэт и поэзия"

Определение поэзии

Это - круто налившийся свист,
Это - щелканье сдавленных льдинок.
Это - ночь, леденящая лист,
Это - двух соловьев поединок.

Это - сладкий заглохший горох,
Это - слезы вселенной в лопатках,
Это - с пультов и с флейт - Figaro
Низвергается градом на грядку.

Всё. что ночи так важно сыскать
На глубоких купаленных доньях,
И звезду донести до садка
На трепещущих мокрых ладонях.

Площе досок в воде - духота.
Небосвод завалился ольхою,
Этим звездам к лицу б хохотать,
Ан вселенная - место глухое.

Борис Пастернак

Нежность

Ослепляя блеском,
Вечерело в семь.
С улиц к занавескам
Подступала темь.
Люди - манекены,
Только страсть с тоской
Водит по Вселенной
Шарящей рукой.
Сердце под ладонью
Дрожью выдает
Бегство и погоню,
Трепет и полет.
Чувству на свободе
Вольно налегке,
Точно рвет поводья
Лошадь в мундштуке.

Борис Пастернак

Моих, Madame, не слышно слов...

…Как дивный тот александрит,
Что фиолетовою гранью
Блистает в солнце и манИт,
К незнанью, к легкому дыханью,
Почти растоптанных снегов,
Где птичий след – звено браслета…
Так Вы, небрежностью строфы,
Меня помянете
Не всуе..
Так, как умеете лишь Вы...
Как нежны вьюги поцелуи!.
И в ней, madame, не слышно слов.
И промолчу я - не об этом
И в ласке нежащей ветров
Вы вдруг услышите Поэта
И будет с чистого листа
Мое последнее признанье
Да, то, в котором высота
И облаков сквозных сиянье…

Madame d~ Ash, lady Laiht

Другие статьи в литературном дневнике:

• 28.03.2015. мартовский синдром
• 26.03.2015. ***
• 23.03.2015. ***
• 21.03.2015. День поэзии
• 20.03.2015. ***
• 18.03.2015. уже два года...
• 14.03.2015. ***
• 09.03.2015. Смеялась женщина...
• 08.03.2015. За женщиной - всегда игра...
• 07.03.2015. Смеялась женщина...
• 05.03.2015. Ноты...
• 03.03.2015. Сегодня - Всемирный День писателя

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Плохая поэзия всегда возникает от искреннего чувства.
О. Уайльд

Поэзия - дьявольское вино.
Аврелий Августин

Поэзия есть внутренний огонь всякого таланта.
Ф. Достоевский

Поэзия есть высший род искусства. Всякое другое искусство более или менее стеснено и ограничено в своей творческой деятельности тем материалом, посредством которого оно проявляется. Поэзия же выражается в свободном творческом слове, которое есть и звук, и картина, и определённое ясно выговоренное представление. Поэтому поэзия заключает в себе все элементы других искусств.
В. Белинский

Поэзия есть игра чувств, в которую рассудок вносит систему.
И. Кант

Поэзия есть предвестник того состояния человечества, когда оно перестанет достигать и начнёт пользоваться достигнутым.
В. Одоевский

Поэзия - есть сестра горя; каждый страждущий и плачущий - поэт, каждая слеза - стих, каждое сердце - поэма.
Автор неизвестен

Поэзия - изображение глубокой и наиболее таинственной деятельности человеческого чувства.
Д. Милль

Поэзия - музыка слов.
Т. Фуллер

Поэзия не в форме мыслей, а в самих мыслях. Поэзия - это всё, что есть искреннего и задушевного во всём.
В. Гюго

Поэзия по своей природе загадочна и не раскрывается первому встречному.
Сократ

Поэзия - та же добыча радия. В грамм добыча, в год труды. Изводишь единого слова ради Тысячи тонн словесной руды.
В. Маяковский

Поэзия - это душа подвига, обращающего красоту в добро.
М. Пришвин

Поэзия - это искусство, при помощи которого поэт располагает возбуждающее представление и соединяет действенные суждения таким образом, что малое обращает в великое, а великое - в малое и красивое облачает в безобразные одежды, а безобразное заставляет сиять в красивом обличье. И внушением силы гнева и чувственности так подстрекает, что благодаря этому внушению темпераменты людей повергаются то в экстаз, то в депрессию, и это становится причиной важных дел в устройстве мира.
Низами

Поэзия это не «лучшие слова в лучшем порядке», это - высшая форма существования языка.
Е. Богат

Поэзия - это не просто изречённая мысль. Это песнь кровоточащей раны или же улыбающихся губ.
Д. Джебран

Поэзия - это особая манера воспринимать внешний мир, специальный орган, который просеивает материю и, не изменяя, преображает её. Жорж Санд

Поэзия - это солнце, с его тёмными пятнами и затмениями, освещающее весь мир.
Г. Лонгфелло

Поэзия - это чувство, которое страстно стремится в неизвестную даль и делает эту даль близкой и узнаваемой: идея, беседующая с таинственным и непостижимым и превращающая её в нечто явное и понятное.
Д. Джебран

Поэт, да обычно и всякий литератор, редко когда наживается на своём труде; что же до публики, то её отношение к автору можно определить: нечто среднее между «Благодарю вас» или «Пошёл вон».
Н. Шамфор

Поэт-дитя; он смеётся лучшим в мире смехом - смехом сквозь слёзы.
Л. Красавин

Поэт есть мир, одним объятый человеком.
В. Гюго

Поэт, как плохой портной, кроит и перекраивает, урезывает и приставляет, сшивает и утюжит до тех пор, пока не получится в окончательном результате нечто правдоподобное и благообразное.
Д. Писарев

Поэт: существо, которое витает в облаках, но всегда находит редакционную кассу.
М. Самозванец

Поэт торжественно везёт свои мысли на колеснице ритма - обыкновенно потому, что они не идут на своих ногах.
Ф. Ницше

Поэт - удивительное создание, наделённое третьим, духовным, оком, видящим в природе то, чего обычно не видят глаза, и внутренним слухом, различающим в шёпоте дней и ночей то, чего обычно не улавливают уши.
Д. Джебран

Поэт - человек, раскрывающий перед всеми свою душу.
А. Рюноскэ

Поэт - человек, у которого никто ничего не может отнять и поэтому никто ничего не может дать.
А. Ахматова

Поэт - это верующий, который входит в храм своей души и падает ниц в слезах и восторге, призывая, восхваляя, внимая и возвещая.
Д. Джебран

Поэт - это низвергнутый царь, что сидит на пепелище своего дворца и пытается воссоздать образ из пепла.
Д. Джебран

Поэт - это философ конкретного и живописец абстрактного.
В. Гюго

Поэты - непризнанные законодатели мира.
П. Шелли

Поэты и герои - одного племени. Между ними только то различие, какое существует между идеей и поступком. Одни делают то, что другие созерцают.
А. Ламартин

Поэтическое произведение должно само себя оправдывать, ибо там, где не говорит само действие, вряд ли поможет слово.
Ф. Шиллер

Все, что поэт пишет с божественным вдохновением и святым духом, то весьма прекрасно.
Демокрит

Историк и поэт отличаются друг от друга не речью - рифмованной или нерифмованной; их отличает то, что один говорит о случившемся, другой же о том, что могло бы случиться. Поэтому в поэзии больше философского, серьезного, чем в истории: ибо она показывает общее, тогда как история только единичное.
Аристотель

Кто идет к вратам поэзии, не вдохновленный музами, воображая, что одно искусство сделает его поэтом, тот и сам несовершенен, и поэзия его - ничто в сравнении с поэзией вдохновленного.
Платон

Поэтическое воображение странствует и перевоплощает вещи, придает им самый их чистый смысл и определяет взаимосвязи, дотоле неведомые, но всегда, всегда, всегда орудует фактами самой что ни на есть ясной и четкой реальности. Оно внутри человеческой логики и контролируется разумом, от которого не может отделиться.

Поэтический образ - это всегда трансляция смысла.
Федерико Гарсиа Лорка

Поэзия и искусство - это особая форма не только выражения, но и познания.
Ян Райнис

Между ученым и поэтом простирается зеленый луг: перейдет его ученый - станет мудрецом, перейдет его поэт - станет пророком.
Халиль Джебран Джебран

Поэзия - это поток радости, боли, изумления и малая толика слов из словаря.
Халиль Джебран Джебран

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда…
Анна Андреевна Ахматова

Поэтический талант дает многое, когда он сочетается с хорошим вкусом и направляется сильной мыслью. Чтобы художественное творчество одерживало большие победы, необходимы для него широкие умственные горизонты. Только культура ума делает возможной культуру духа.
Валерий Яковлевич Брюсов

Кто не родился поэтом, тот им никогда не станет, сколько бы к тому ни стремился, сколько бы труда на то ни потратил.
Валерий Яковлевич Брюсов

…Стихи - совершеннейший из способов пользоваться человеческим словом, и разменивать его на мелочи, пользоваться им для пустяков - грешно и стыдно
Валерий Яковлевич Брюсов

Прославим поэтов, у которых один бог - красиво сказанное бесстрашное слово правды.
Максим Горький

Поэтический язык - краткий, сжатый, картинный и музыкальный.

Стих прежде всего - гармония.

Стих - это та же музыка, только соединенная со словом, и для него нужен тоже природный слух, чутье гармонии и ритма.
Владимир Галактонович Короленко

Поэзия не может не быть поэзией своего времени и должна быть ею. Но тот, кто выражает черты своего времени, роднящие его с будущим, оказывается бессмертным.
Анатолий Васильевич Луначарский

Поэзия обладает одним удивительным свойством. Она возвращает слову его первоначальную, девственную свежесть. Самые стертые, до конца «выговоренные» нами слова, начисто потерявшие для нас свои образные качества, живущие только как словесная скорлупа, в поэзии начинают сверкать, звенеть, благоухать!

Поэтическое восприятие жизни, всего окружающего нас - величайший дар, доставшийся нам от поры детства. Если человек не растеряет этот дар на протяжении долгих трезвых лет, то он поэт или писатель.
Константин Георгиевич Паустовский

Когда поэту не нужен и не понятен окружающий его человеческий мир, то он сам остается ненужным и непонятным для окружающего человеческого мира.
Георгий Валентинович Плеханов

Поэзия - моя держава, Я вечный подданный ее.
Михаил Аркадьевич Светлов

Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжет, греет и освещает… Настоящий поэт сам невольно и страданьем горит, и жжет других, и в этом все дело.
Лев Николаевич Толстой

Великая поэзия нашего века - это наука с удивительным расцветом своих открытий, своим завоеванием материи, окрыляющая человека, чтоб удесятерить его деятельность.
Эмиль Золя

Поэзия (как ошибочно считают люди наивные или пресыщенные) заключается не в ритмическом сочетании слов-погремушек, но в духе, который охватывает широкие горизонты и видит дальше и глубже, чем глаза человека.
Ромен Роллан

Прекрасный стих подобен смычку, проводимому по звучным фибрам нашего существа. Не свои - наши мысли заставляет поэт петь внутри нас. Повествуя нам о женщине, которую он любит, он восхитительно пробуждает у нас в душе нашу любовь и нашу скорбь. Он кудесник. Понимая его, мы становимся поэтами, как он.
Анатоль Франс

Сочинение стихов ближе к богослужению, чем обычно полагают.
Анатоль Франс

Цель поэзии - полезная правда.
Поль Элюар

Поэты лгут, но их ложь приятна.
Альфред Адлер

Чтобы наслаждаться творчеством поэта, надо, я полагаю, любить и ту культуру, к которой он принадлежит.
Людвиг Витгенштейн

Плохие поэты стирают следы превращений, хорошие - открыто демонстрируют их.
Элиас Канетти

Подлинные поэты встречаются со своими персонажами лишь после того, как создали их.
Элиас Канетти

Нельзя постичь жизнь поэта без знания процесса воображения.
Вильгельм Дильтей

Когда легко написать хорошее стихотворение - трудно сделаться поэтом.
Ханс Георг Гадамер

В поэзии нет фактов, а есть слова, нет реальности, а есть образы.
Бенедетто Кроче

Любая древняя поэзия есть вместе с тем и в тоже самое время культ, праздничное увеселение, коллективная игра, проявление искусности, испытание или загадывание загадок, мудрое поучение, переубеждение, околдовывание, ясновидение, пророчество, состязание.
Йохан Хёйзинга

Миф, в какой бы форме он ни передавался, всегда есть поэзия.
Йохан Хёйзинга

Поэт - дитя; он смеется лучшим в мире смехом - смехом сквозь слезы.
Лев Карсавин

Любовь, поэзия были теми путями, в которых мы искали убежища от одиночества и увядания жизни.
Жорж Батай

Настоящий поэт чувствует себя ребенком в окружающем мире.
Жорж Батай

О поэзии могу теперь сказать так: это жертвоприношение, в котором мы приносим в жертву слова.
Жорж Батай

Поэтическое есть та доля привычного, что растворяется в необычном и растворяет в нем нас.
Жорж Батай

Поэзия всегда в некотором смысле противоположна поэзии.
Жорж Батай

Поэзия может на словах попирать установленный порядок, но она не может занять его место.
Жорж Батай

Поэт - не толпа, он неизлечимо одинок.
Жорж Батай

Поэзия стала повседневностью.
Морис Бланшо

В довоенные времена жил один старый больной поэт, которого совершенно забыли и по настоянию которого, как я где-то прочел, всем посетителям должны были говорить, будто его нет дома. Время от времени жена - из жалости к нему - звонила в дверь…
Эмиль Мишель Чоран

Ветер, который так прекрасно замещает музыку и поэзию. Странно, что в краях, где он дует, ищут каких-то других средств выражения.
Эмиль Мишель Чоран

Из европейской поэзии исчез крик. Осталось жонглирование словами, художества акробатов и эстетов. Эквилибристика опустошенных.
Эмиль Мишель Чоран

Настоящая поэзия начинается за пределами поэзии. То же самое с философией, да и со всем на свете.
Эмиль Мишель Чоран

Поэтическое воображение по сути своей не формирует, а деформирует образы.
Ролан Барт

Мы ведь знаем мнение величайших ученых, что разные отрасли знания требуют изучения и наставления, поэтическую же способность создает сама природа, и поэт творит из своего духа и в то же время как бы вдохновляется свыше.
Цицерон Марк Туллий

Поэтами рождаются, ораторами становятся.
Цицерон Марк Туллий

Я не стремлюсь охватить своими стихами все.
Вергилий Марон Публий

Поэты желают быть или полезными, или приятными.

Поэзия - как живопись: иное произведение пленит тебя больше, если ты будешь рассматривать его вблизи, а иное - если отойдешь подальше. Гораций (Квинт Гораций Флакк)
Поэту посредственных строчек ввек не простят ни люди, ни боги, ни книжные лавки.
Гораций (Квинт Гораций Флакк)

Раздражительное племя поэтов.
Гораций (Квинт Гораций Флакк)

Художникам, как и поэтам, издавна право дано дерзать на все что угодно.
Гораций (Квинт Гораций Флакк)

Стихи удаются, если созданы при душевной ясности.
Овидий

Где жизнь, там и поэзия.
Неизвестный автор

Негодование делает поэтом.
Неизвестный автор

Поэзия - говорящая живопись.
Неизвестный автор

Там, где льются изящные стихи, не остается места суесловию.
Мурасаки

Не следует обращать внимания на крохотные пятнышки на лучезарном солнце: пусть лучше подумают о том, сколько пришлось пободрствовать Гомеру, чтобы создать произведение, в котором так много света и так мало теней.
Мигель де Сервантес Сааведра

Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.

Не всякий, кто может писать стихи, - поэт.
Бенджамин Джонсон

Все поэты - безумцы.
Роберт Бертон

О вы, кого манит успеха путь тернистый,
В ком честолюбие зажгло огонь нечистый,
Вы не достигнете поэзии высот:
Не станет никогда поэтом стихоплет.
Никола Буало

Один безупречный сонет стоит длинной поэмы.
Никола Буало

Поэты имеют то общее с еретиками, что они всегда защищают свои произведения, но что совесть их никогда не оставляет их в покое.
Жан Расин

Из всех представителей рода человеческого зависти и злословию более всего предаются плохие поэты.
Джозеф Аддисон

Остроумно написанный памфлет точно отравленная стрела, которая не только наносит рану, но и делает ее неизлечимой.
Джозеф Аддисон

Поэзия - музыка души.
Вольтер

Стихи повсюду были первыми детьми гения и первыми учителями красноречия.
Вольтер

Знание предмета для поэта то же, что прочность материала для архитектора.
Сэмюэл Джонсон

Я давно уже считал, что двор - не место для поэта, который должен изучать природу. Но если пышность и этикет превращают людей в машины, то обязанность поэта - снова сделать из этих машин людей.
Готхольд Эфраим Лессинг

Что может быть хуже для прирожденного поэта, чем родиться в век разума!
Мэтью Арнольд

Для поэзии идея - это все… Поэзия вкладывает чувство в идею…
Мэтью Арнольд

У многих людей сочинение стихов - это болезнь роста ума.
Георг Кристоф Аихтенберт

Нельзя вблизи сидящих на престоле Стоять певцу.
Джордж Ноэл Гордон Байрон

Ты хочешь, чтобы твои песни не умерли? Пой о сердце человека.
Роберт Браунинг

В свой час своя поэзия в природе.
Джон Китс

Ни один великий поэт не может не быть одновременно и большим философом.
Сэмюэл Тейлор Кольридж

Истинный поэт грезит наяву, только не предмет мечтаний владеет им, а он - предметом мечтаний.
Чарльз Лэм

Анализ - не дело поэта. Его призвание - воспроизводить, а не расчленять.
Томас Бабингтон Маколей

Вероятно, ни один человек не может быть поэтом, не может даже любить поэзию, если он, хотя бы в малой степени, не душевнобольной.
Томас Бабингтон Маколей

Кто, вращаясь в образованном и литературном обществе, стремится сделаться большим поэтом, должен сначала обратиться в маленького ребенка. Он должен расчленить всю ткань своей души. Он должен забыть многое из того, что, быть может, до сих пор было для него основой его превосходства. Его собственные таланты будут препятствием для него.
Томас Бабингтон Маколей

Поэзия нуждается не в анализирующем, а в верующем духе.
Томас Бабингтон Маколей

Поэзия - памятник, где запечатлены лучшие и счастливейшие мгновения самых лучших и счастливейших умов.
Перси Биш Шелли

Никогда так не нужна поэзия, как в те времена, когда вследствие господства себялюбия и расчета количество материальных благ растет быстрее, чем способность освоить их согласно закону души.
Перси Биш Шелли

Поэт смотрит на пороки современников как на временное облачение для своих созданий, прикрывающее, но не скрывающее их извечную гармонию.
Перси Биш Шелли

Всматриваясь в эти здания, понимаешь, что хороший вкус – это прежде всего чувство меры.
Я уверен, что эти же законы соразмерности частей, отсутствия всего лишнего, небольшого числа украшений, простоты, при которой видна и доставляет истинное наслаждение каждая линия, – все это имеет некоторое отношение и к прозе.
Писатель, полюбивший совершенство классических архитектурных форм, не допустит в своей прозе тяжеловесной и неуклюжей композиции. Он будет добиваться соразмерности частей и строгости словесного рисунка. Он будет избегать обилия разжижающих прозу украшений – так называемого орнаментального стиля.
Композиция прозаической вещи должна быть доведена до такого состояния, чтобы ничего нельзя было выбросить и ничего прибавить без того, чтобы не нарушился смысл повествования и закономерное течение событий.

Как всегда в Ленинграде, больше всего времени я провел в Русском музее и Эрмитаже.
Легкий сумрак Эрмитажных зал, тронутый темной позолотой, казался мне священным. Я входил в Эрмитаж как в хранилище человеческого гения. В Эрмитаже я впервые, еще юношей, почувствовал счастье быть человеком. И понял, как человек может быть велик и хорош.
Первое время я терялся среди пышного шествия художников. У меня кружилась голова от обилия и густоты красок, и, чтобы отдохнуть, я уходил в зал, где была выставлена скульптура.
Там я сидел очень долго. И чем больше я смотрел на статуи безвестных эллинских ваятелей или на едва заметно улыбавшихся женщин Каковы, тем яснее понимал, что вся эта скульптура – зов к прекрасному в самом себе, что она предвестница чистейшей утренней зари человечества. Тогда поэзия будет властвовать над сердцами и социальный строй – тот строй, к которому мы идем через годы труда, забот и душевного напряжения, – будет основан на красоте справедливости, красоте ума, сердца, человеческих отношений и человеческого тела.
Наша дорога – в золотой век. Он будет. Досадно, конечно, что мы не доживем до него. Но мы должны быть счастливы тем, что ветер этого века уже шумит вокруг нас и заставляет сильнее биться наши сердца.
Недаром Гейне приходил в Лувр, часами просиживал около статуи Венеры Милосской и плакал.
О чем? О поруганном совершенстве человека. О том, что путь к совершенству тяжел и далек и ему, Гейне, отдавшему людям яд и блеск своего ума, уже, конечно, не дойти до той обетованной земли, куда его всю жизнь звало беспокойное сердце.
В этом – сила скульптуры, та сила, без внутреннего огня которой немыслимо передовое искусство, особенно искусство нашей страны. А тем самым немыслима и полновесная проза.

Прежде чем перейти к влиянию поэзии на прозу, я хочу сказать несколько слов о музыке, тем более что музыка и поэзия подчас неразделимы.
Тему этого короткого разговора о музыке придется ограничить только тем, что мы называем ритмом и музыкальностью прозы.
У подлинной прозы всегда есть свой ритм.
Прежде всего ритм прозы требует такой расстановки слов, чтобы фраза воспринималась читателем без напряжения, вся сразу. Об этом говорил Чехов Горькому, когда писал ему, что «беллетристика должна укладываться (в сознании читателя) сразу, в секунду».
Читатель не должен останавливаться над книгой, чтобы восстановить правильное движение слов, соответствующее характеру того или иного куска прозы.
Вообще писатель должен держать читателя в напряжении, вести его за собой и не допускать в своем тексте темных или неритмичных мест, чтобы не давать читателю возможности споткнуться об эти места и выйти тем самым из-под власти писателя.
В этом напряжении, в захвате читателя, в том, чтобы заставить его одинаково думать и чувствовать с автором, и заключается задача писателя и действенность прозы.
Я думаю, что ритмичность прозы никогда не достигается искусственным путем. Ритм прозы зависит от таланта от чувства языка, от хорошего «писательского слуха». Этот хороший слух в какой-то мере соприкасается со слухом музыкальным.
Но больше всего обогащает язык прозаика знание поэзии.
Поэзия обладает одним удивительным свойством. Она возвращает слову его первоначальную девственную свежесть. Самые стертые, до конца «выговоренные» нами слова, начисто потерявшие для нас образные качества, живущие только как словесная скорлупа, в поэзии начинают сверкать, звенеть, благоухать!
Чем это объяснить, я не знаю. Я предполагаю, что слово оживает в двух случаях.
Во-первых, когда ему возвращают его фонетическую (звуковую) силу. А это сделать в певучей поэзии значительно легче, чем в прозе. Поэтому и в песне и в романсе слова сильнее действуют на нас, чем в обычной речи.
Во-вторых, даже стертое слово, поставленное в стихах в мелодический музыкальный ряд, как бы насыщается общей мелодией стиха и начинает звучать в гармонии со всеми остальными словами.
И, наконец, поэзия богата аллитерациями. Это одно из ее драгоценных качеств. На аллитерацию имеет право и проза.
Но главное не в этом.
Главное в том, что проза, когда она достигает совершенства, является, по существу, подлинной поэзией.
Чехов считал, что лермонтовская «Тамань» и пушкинская «Капитанская дочка» доказывают родство прозы с сочным русским стихом.
Пришвин однажды написал о себе (в частном письме), что он «поэт, распятый на кресте прозы».
«Где граница между прозой и поэзией, – писал Лев Толстой, – я никогда не пойму». С редкой для него горячностью он спрашивает в своем «Дневнике молодости»:

«Зачем так тесно связана поэзия с прозой, счастье с несчастьем? Как надо жить? Стараться соединить вдруг поэзию с прозой или насладиться одной и потом пуститься на произвол другой? В мечте есть сторона, которая выше действительности. В действительности есть сторона, которая выше мечты. Полное счастье было бы соединением того и другого».

В КУЗОВЕ ГРУЗОВОЙ МАШИНЫ

В июле 1941 года я ехал на военной грузовой машине из Рыбницы-на-Днестре в Тирасполь. Я сидел в кабине рядом с молчаливым водителем.
Бурая пыль, раскаленная солнцем, взрывалась клубами под колесами машины. Все вокруг – хаты, подсолнухи, акации и сухая трава – было покрыто этой шершавой пылью.
Солнце дымилось в обесцвеченном небе. Вода в алюминиевой фляге была горячая и пахла резиной. За Днестром гремела канонада.
В кузове ехали несколько молодых лейтенантов. Иногда они начинали стучать кулаками по крыше кабины и кричали: «Воздух!» Водитель останавливал машину, мы выскакивали, отбегали подальше от дороги и ложились. Тотчас со злорадным воем на дорогу пикировали черные немецкие «мессеры».
Иногда они замечали нас и били из пулеметов. Но, к счастью, никто не пострадал. Пули подымали смерчи пыли. «Мессеры» исчезали, и оставался только жар во всем теле от раскаленной земли, гул в голове и жажда.
После одного из таких налетов водитель неожиданно спросил меня:
– Вы о чем думаете, когда лежите под пулями? Вспоминаете?
– Вспоминаю, – ответил я.
– И я вспоминаю, – сказал помолчав водитель. – Леса наши вспоминаю костромские. Останусь жив, вернусь на родину – буду проситься в лесники. Возьму с собой жену – она у меня спокойная, красивая – и девочку, и будем жить в сторожке. Поверите ли, как подумаю об этом, так с сердцем делаются перебои. А водителям это не положено.
– Я тоже, – ответил я. – Вспоминаю свои леса.
– А ваши хороши? – спросил водитель.
– Хороши.
Водитель натянул пилотку на лоб и дал газ. Больше мы не разговаривали.
Пожалуй, никогда я не вспоминал с такой остротой любимые места, как на войне. Я ловил себя на том, что нетерпеливо жду ночи, когда где-нибудь в сухой степной балке, лежа в кузове грузовой машины и укрывшись шинелью, можно вернуться мыслью к этим местам и пройти по ним медленно и спокойно, вдыхая сосновый воздух. Я говорил себе: «Сегодня я пойду на Черное озеро, а завтра, если буду жив, на берега Пры или на Требутино». И у меня замирало сердце от предчувствия этих воображаемых походов.
Вот так однажды я лежал под шинелью и представлял в мельчайших подробностях путь на Черное озеро. Мне казалось, что не может быть в жизни большего счастья, чем опять увидеть эти места и пройти по ним, забыв обо всех заботах и невзгодах, слушая, как легко стучит в груди сердце.
В этих своих мечтах в кузове машины я всегда выходил из деревенского дома ранним утром и шел по песчаной улице мимо старых изб. На подоконниках в жестянках от консервов цвел огненный бальзамин. Его в тамошних местах зовут «Ваня мокрый». Должно быть, потому, что толстый ствол бальзамина просвечивает против солнца зеленым соком и в этом соке иногда даже видны пузырьки воздуха.
Около колодца, где весь день гремят ведрами босоногие болтливые девочки в ситцевых выгоревших платьях, надо свернуть в проулок, или, по-местному, в «прожог». В этом проулке, в крайней избе, живет известный на всю округу красавец петух. Он часто стоит на одной ноге на самом солнцепеке и пылает своим оперением, как груда рдеющих углей.
За петухом избы кончаются, и тянется, заворачивая плавной дугой в дальние леса, игрушечное полотно узкоколейки. Удивительно, что по откосам этого полотна растут совсем не те цветы, что вокруг. Нигде нет таких зарослей цикория, как около горячих от солнца узеньких рельсов.
За полотном узкоколейки непроходимым частоколом стоит молодой сосняк. Непроходимым он кажется только издали. Сквозь него всегда можно продраться, но, конечно, маленькие сосенки исколют вас иглами и оставят на пальцах липучие пятна смолы.
Между сосенок на песчаной земле растет высокая сухая трава. Середина каждой травинки седая, а края темно-зеленые. Эта трава режет руки. Тут же цветет много желтых, шуршащих под пальцами чешуйчатых бессмертников-иммортелей и белой пахучей гвоздики с красноватыми пятнышками на растрепанных лепестках. А под соснами полно молочных маслюков. Их ножки облеплены чистым серым песком.
За сосняком начинается высокий бор. По его краю идет заросшая дорога.
Под первой же раскидистой сосной хорошо прилечь и отдохнуть от духоты молодой чаши. Лечь на спину, почувствовать сквозь тонкую рубашку прохладную землю и смотреть на небо. И, может быть, даже уснуть, потому что белые, сияющие своими краями облака нагоняют дремоту.
Есть хорошее русское слово «истома». За последнее время мы совсем позабыли о нем и почему-то даже стесняемся произносить его. Никаким другим словом нельзя лучше определить то спокойное и немного сонное состояние, какое охватывает вас, когда вы лежите в теплом утреннем лесу и смотрите на бесконечные цепи облаков. Они рождаются где-то в синеватой дали и непрерывно уплывают неведомо куда.
Лежа на этой лесной опушке, я часто вспоминал стихи Брюсова:

… Быть вольным, одиноким,
В торжественной тиши раскинутых полей
Идти своим путем свободным и широким,
Без будущих и прошлых дней.
Срывать цветы, мгновенные, как маки,
Впивать лучи, как первую любовь,
Упасть и умереть и утонуть во мраке,
Без горькой радости воскреснуть вновь и вновь…

Какое же это место, от которого сжимается сердце? Самое незаметное и простое. За березовым перелеском дорога круто подымается на песчаный обрыв. Сырая низина остается позади, но легкий ветер изредка доносит и сюда, в сухой и жаркий лес, йодистый воздух этих низин.
На пригорке второй привал. Я сажусь на горячую хвою. Все, к чему ни прикоснешься, – сухое и теплое: старые и давно уже пустые сосновые шишки, желтые, прозрачные и трескучие, как пергамент, пленки молодой сосновой коры, пни, прогретые до сердцевины, каждая ветка шершавая и пахучая. Даже листочки земляники – и те теплые.
Старый пень можно разломать просто руками и насыпать себе на ладонь горсть коричневой горячей трухи.
Зной, тишина. Безмятежный день созревшего до соломенной спелости лета.
Маленькие стрекозы с красными крылышками спят на пнях. А на лиловатых и твердых зонтичных цветах сидят шмели. Они сгибают своей тяжестью эти цветы до самой земли.
Я сверяюсь по самодельной карте – до Черного озера осталось еще восемь километров. На эту карту нанесены все приметы – сухая сосна у дороги, межевой столб, заросли бересклета, муравьиная куча, снова низинка, где всегда цветут незабудки, а за ней сосна с вырезанной на коре буквой «О» – озеро. От этой сосны надо свернуть прямо в лес и идти по зарубкам, сделанным еще в 1932 году. Каждый год, они зарастают и заплывают смолой. Их надо подновлять.
Когда найдешь зарубку, то обязательно остановишься и проведешь по ней рукой, по застывшему на ней янтарю. А иной раз отломишь затвердевшую каплю смолы и рассматриваешь раковистый излом. В нем играет желтоватыми огоньками солнечный свет, ближе к озеру начинаются среди леса глухие, глубокие впадины, так крепко заросшие ольхой, что нечего и думать пробраться в глубь этих впадин. Должно быть, это бывшие маленькие озера.
Потом снова подъем в зарослях можжевельника с черными сухими ягодами. И, наконец, последняя примета – ссохшиеся лапти, повешенные на ветку сосны. За лаптями тянется узкая травянистая прогалина, а за ней – крутой обрыв.
Лес кончается. Внизу высохшие болота – мшары, поросшие мелким лесом: березником, осинами и ольхой.
Здесь последний привал. День уже перевалил за половину. Он густо звенит, как рой невидимых пчел. Тусклый блеск волнами ходит по мелколесью от каждого, даже самого слабого ветерка.
Где-то там, в двух километрах отсюда, среди мшар скрывается Черное озеро – государство темных вод, коряг и огромных желтых кувшинок.
Идти по мшарам надо осторожно: в глубоком мху торчат обломленные и заостренные временем, как пики, стволы березок – колки. О них можно жестоко поранить ноги.
В мелколесье душно, пахнет прелью, хлюпает под ногами черная торфяная вода. От каждого шага качаются и дрожат деревья. Нужно идти и не думать о том, что у тебя под ногами, под слоем торфа и перегноя толщиной только в метр, – глубокая вода, подземное озеро. В нем, говорят, живут совершенно черные, как уголь, болотные щуки.
Берег озера немного выше и потому суше мшар, но и на нем нельзя долго стоять на одном месте – след обязательно нальется водой.
К озеру лучше всего выйти в поздние сумерки, когда все вокруг – слабый блеск воды и первых звезд, сияние гаснущего неба, неподвижные вершины деревьев, – все это так прочно сливается с настороженной тишиной, что кажется рожденным ею.
Сесть у костра, слушать треск сучьев и думать о том, что жизнь необыкновенно хороша, если ее не бояться и принимать с открытой душой…
Так я бродил в воспоминаниях по лесам, потом – по набережным Невы или по голубым от льна холмам суровой псковской земли.
Я думал обо всех этих местах с такой саднящей болью, как будто я потерял их навсегда, как будто больше никогда в жизни их не увижу. И, очевидно, от этого чувства они приобретали в моем сознании необыкновенную прелесть.
Я спрашивал себя, почему я не замечал этого раньше, и тут же догадывался, что, конечно, я все это видел и чувствовал, но только в разлуке все эти черты родного пейзажа возникли перед моим внутренним взором во всей своей захватывающей сердце красоте. Очевидно, в природу надо входить, как входит каждый, даже самый слабый звук в общее звучание музыки.
Природа будет действовать на нас со всей своей силой только тогда, когда мы внесем в ощущение ее свое человеческое начало, когда наше душевное состояние, наша любовь, наша радость или печаль придут в полное соответствие с ней и нельзя уже будет отделить свежесть утра от света любимых глаз и мерный шум леса от размышлений о прожитой жизни.
Пейзаж – не привеска к прозе и не украшение. В него нужно погрузиться, как если бы вы погрузили лицо в груду мокрых от дождя листьев и почувствовали их роскошную прохладу, их запах, их дыхание.
Проще говоря – природу надо любить, и эта любовь, как и всякая любовь, найдет верные пути, чтобы себя выразить с наибольшей силой.

НАПУТСТВИЕ САМОМУ СЕБЕ

На этом я кончаю первую книгу своих заметок о писательском труде с ясным ощущением, что работа только начата и впереди ее – непочатый край Нужно сказать еще об очень многом – эстетике нашей литературы, глубочайшем ее значении как воспитательницы новою человека с его богатым и высоким строем мыслей и чувств, о сюжете, юморе, образе, лепке человеческих характеров, изменениях русского языка, народности литературы, романтизме, хорошем вкусе, правке рукописей – всего не перечтешь.
Работа над этой книгой напоминает путешествие по мало знакомой стране, когда на каждом шагу открываются новые дали и дороги. Они ведут неведомо куда, но сулят много неожиданного, дающего пищу для размышлений. Поэтому заманчиво и просто необходимо хотя бы и неполно, как говорится, начерно, но все же разобраться в переплетении этих дорог.