Рассказывают, что когда гетман Кирилл Григорьевич Разумовский приехал в Киев, префект Киевской духовной академии М. Козачинский льстиво преподнес ему сочиненную им генеалогию Разумовских в великолепном золоченом переплете, согласно которой Разумовским следовало почитать себя отраслью древнего польского рода Рожинских.

В ХVIII веке среди русского дворянства считалось чуть ли не делом чести вести свой род от предков-иностранцев, на поверку чаще всего мифических. Тем не менее реакция Разумовского на подаренную ему родословную оказалась для Козачинского неожиданностью. "Что за сказки вы мне рассказываете, - воскликнул Кирилл Григорьевич. - Мой отец, храбрый и честный человек, был простой украинский казак, моя мать - дочь крестьянина, также честного и хорошего человека, а я, по милости и щедротам ее императорского величества, моей государыни и благодетельницы Елизаветы Петровны, граф и гетман Малой России. Вот и вся моя родословная. Она коротка, но другой я не желаю, потому что правду ценю больше всего". Согласно "Русской родословной книге" А. Лобанова-Ростовского, дед гетмана, Яков Романович, имел двух сыновей - Ивана и Григория, а также дочь Анну. Отец будущих графов Разумовских Григорий Яковлевич, по прозванию Розум, был "реестровым казаком Киевского Выш-города Козельца полка". По сообщению правнука Кирилла Григорьевича Разумовского А. А. Васильчикова в его пятитомном, оставшемся незаконченным труде "Семейство Разумовских", Григорий Яковлевич участвовал в походах против татар и турок, а жил на хуторе Лемеши, что стоит на дороге между Киевом и Черниговом. Сообщение краткое, и мы не знаем даже дня кончины этого человека. Известно лишь, что к 1741 году, то есть ко времени возвышения сыновей, его уже не было в живых.

Григорий Яковлевич женился на Наталье Демьяновне Стрешенцовой, которую в округе называли Розумихой - отчасти по прозвищу мужа, отчасти за недюжинный ум. После смерти супруга на деньги, присылаемые ей сыном Алексеем из Петербурга, она открыла корчму и жила безбедно. Сказочный взлет Алексея обернулся для нее приглашением ко двору императрицы, где, как считается, Розумиха была пожалована в статс-дамы Елизаветы Петровны. Действительно, на всех своих изображениях она предстает перед нами с миниатюрным портретом императрицы на груди. Однако в документах того времени и составленных П. Коробановым списках придворных дам Наталья Демьяновна не фигурирует. В Петербурге Розумиха затосковала и, в конце концов, возвратилась на Украину, где и умерла в 1762 году. Погребена она в Козельце, в храме Рождества Богородицы, сооруженном в 1750-1760 годах на средства братьев Разумовских и сохранившемся до наших дней.

Родителям братьев Разумовских, наверное, даже в сладком сне не могло привидеться, что их дети, Алексей (1709-1771) и Кирилл (1724 или 1728-1803), начав пастухами, станут обладателями огромных богатств и громких титулов. Между тем в 1731 году прекрасный голос привел 22-летнего Алексея в Императорскую певческую капеллу, которая по традиции набиралась из голосистых малороссов. Мужская же стать завела еще дальше - в покои цесаревны Елизаветы Петровны. И как только цесаревна в результате дворцового переворота 1741 года вступила на престол, на ее фаворита сразу же обрушился поток милостей. За короткий промежуток времени бывший певчий Алексей Розум сделался богатейшим вельможей, графом и даже, как предполагают исследователи, тайным мужем императрицы. Документальных свидетельств их бракосочетания не сохранилось, и предположения историков опираются лишь на воспоминания графа М. И. Воронцова, из которых явствует, что Алексей Григорьевич в угоду императрице Екатерине II незадолго до своей кончины уничтожил подтверждающие брак бумаги.

Еще при жизни предполагаемых супругов по свету гуляли упорные слухи о том, что у них имеется потомство, носящее фамилию Таракановы. А. А. Васильчиков высказал догадку, что за детей императрицы и Разумовского многие принимали приехавших из черниговской глуши в Петербург в 1740-х годах племянников Разумовского, детей его сестры Веры Дараган. В столице их быстро переименовали сначала в Дарагановых, а затем и в Таракановых, придав обычной украинской фамилии более привычную для русского слуха форму. Впоследствии та же участь постигла и других племянников Разумовского - Закревских, Будлянских, Стрешенцовых: под именем Таракановых, как известно, они путешествовали по Европе, где их также считали детьми императрицы. В народе Таракановой называли и авантюристку Елизавету, которая претендовала, уже во времена Екатерины II, на русский престол, уверяя, что она дочь Елизаветы Петровны и графа Разумовского.

Некоторые историки не отвергают вероятие того, что у императрицы и Разумовского могли быть собственные дети. Плодом их тайного брака они называют, например, загадочную монахиню московского Ивановского монастыря Досифею, в миру Августу, которая почти четверть века, начиная с 1785 года, провела в обители, а после смерти удостоилась чести быть похороненной в Новоспасском монастыре, в родовой усыпальнице бояр Романовых, предков правившей в России династии. Причем похороны ее состоялись в присутствии большого числа знати, в том числе и московского главнокомандующего И. В. Гудовича, приходившегося Кириллу Разумовскому зятем.

Достигнув высокого положения, Разумовский облагодетельствовал всю свою родню, не обойдя вниманием и детей умершего двоюродного брата Ивана. Сыновья последнего - Тимофей, Савва, Петр и Василий - были определены в военную службу. Петр и Василий достигли генеральских чинов. Впрочем, следы этой нетитулованной, то есть не удостоенной графского титула, ветви Разумовских теряются уже в конце ХVIII века. Во всяком случае, известные генеалоги А. Лобанов-Ростовский и В. Модзалевский не нашли никаких документально подтвержденных сведений о ее продолжателях по мужской линии.

Но больше всего почестей выпало на долю младшего брата фаворита - Кирилла. Приехавший в Петербург в 1742 году, он тоже удостоился графского титула и был отправлен за рубеж для получения образования. По возвращении, несмотря на юный возраст - то ли 18 лет, то ли 22 года (историки расходятся во мнениях по поводу точной даты его рождения*), он в 1746 году стал президентом Императорской академии наук, а спустя несколько лет - кавалером всех российских орденов и гетманом Украины. Женился Кирилл Григорьевич на троюродной сестре императрицы Елизаветы - Екатерине Ивановне Нарышкиной (1729-1771), внучке Льва Кирилловича Нарышкина, известного прежде всего как брат царицы Наталии Кирилловны, матери Петра I. Приданое Екатерины Ивановны состояло из 600-тысячного годового дохода, 44 тысяч крепостных душ и множества имений, в том числе Петровского, получившего вскоре второе имя - Разумовское.

Чета Разумовских имела одиннадцать детей - пять дочерей и шесть сыновей, которым судьба подарила прекрасный шанс "славу увеличивать деяниями": такой девиз был начертан на родовом гербе. Старший сын К. Г. Разумовского, Алексей Кириллович (1748-1822), стал в эпоху Александра I министром народного просвещения, попечителем Московского университета, членом Государственного совета. Он один из основателей Царскосельского лицея. Но главной страстью Алексея Кирилловича была ботаника. Разбитый им в подмосковном имении Горенки сад пользовался известностью не только в России, но и во многих странах Европы. На его средства профессора Московского университета Стефан, Редовский, Фишер, Таушер, Лондес совершали экспедиции в Сибирь, на Урал, Камчатку, Кавказ, и каждая такая экспедиция положительно сказывалась на флоре Горенок. Профессор Гофман даже назвал именем графа одно из открытых им растений - "разумовиа оксицедри". Правда, впоследствии, не зная об открытии этого растения Гофманом, его "переоткрыл" немецкий ботаник Биберштейн, окрестив "арустобиум оксицедри". После смерти Алексея Кирилловича Горенки пришли в упадок. Оранжерейные растения частью пополнили коллекции князя Н. Б. Юсупова в Архангельском, частью послужили основой ботанического сада Московского университета.

Естественным наукам отдавал должное и младший брат Алексея Кирилловича Григорий (1759-1837), но его привлекали физика, минералогия и геология. Жил он в основном за границей, учредив в Лозанне Общество любителей физических наук и издав несколько научных трудов по геологии Швейцарии. Григорий Кириллович являлся почетным членом Российской академии, Королевской академии Стокгольма, а также ряда обществ естественных наук. В ХIХ веке организованной им экспедицией в Силезии был найден не известный до тех пор минерал, названный в его честь "Разумовскин". Другой отпрыск Разумовских, Андрей Кириллович (1752-1836), получил известность на поприще дипломатии. Будучи еще молодым человеком, он с успехом выполнял дипломатические поручения в Неаполитанском королевстве, Дании и Швеции, а в 1789 году стал посланником России в Австрии. Благодаря его усилиям в 1805 году австрийское правительство вступило в коалицию против Наполеона; в 1813 году он находился в свите Александра I в качестве внешнеполитического советника, а в 1814-1815 годах входил в число руководителей русской делегации на Венском конгрессе, которым завершились антинаполеоновские кампании. Это принесло ему титул светлейшего князя. По окончании службы Андрей Кириллович остался в Вене, где, приняв католичество, прожил до конца своих дней. Страстный любитель музыки, он сам играл на скрипке, покровительствовал Гайдну и Бетховену; один из циклов сочинений последнего так и называют - "Квартетами Разумовского". В Вене до сих пор есть улица Разумовского.

Прежде чем ступить на дипломатическую стезю, Андрей Кириллович служил во флоте и даже принимал участие в Чесменской битве 1770 года. Что помыслы о военной карьере были в этой семье далеко не на последнем месте, лучше всего доказывает судьба братьев Андрея Кирилловича. Петр (1751-1823) сражался со шведами в русско-шведской войне 1788-1790 годов и вышел в отставку в чине генерал-поручика. Иван (1761-1802) во время русско-турецкой кампании 1787-1791 годов отличился при Очакове и Бендерах, а за бой при Мачине был награжден орденом св. Георгия 4-й степени. В той же войне преуспел и Лев (1757-1818), награжденный за свои подвиги орденом св. Владимира 2-го класса. Оба брата вышли в отставку в чине генерал-майора в 1796 году. Казалось, "казацкому роду нет переводу". Однако уже в начале ХIХ века он стал приходить в упадок. Двое сыновей гетмана еще в молодые годы переехали на жительство за рубеж. Из четырех оставшихся в России мужское потомство (а только оно обладало правом на ношение титула, фамилии и родового герба) имел лишь старший Алексей Кириллович, женатый на Варваре Петровне Шереметевой (1750-1824), внучке петровского фельдмаршала и сестре Николая Шереметева, прославившегося основанием Странноприимного дома (ныне институт имени Н. В. Склифосовского) и женитьбой на своей крепостной актрисе П. Ковалевой-Жемчуговой. Но сыновья этой четы Разумовских умерли холостыми. В 1829 году скончался Кирилл Алексеевич, смолоду страдавший душевной болезнью, а в 1835-м умер известный широкой расточительностью и непомерными долгами генерал-майор Петр Алексеевич. На нем пресекся род Разумовских в России. Правда, знаменитая фамилия до 1865 года еще звучала в нашей стране, пока была жива вдова четвертого сына гетмана, графа Льва Кирилловича, Мария Григорьевна, урожденная княжна Вяземская, в первом браке княгиня Голицына, дожившая до 93-летнего возраста.

С тех пор на русской земле кровь гетмана текла лишь в жилах его потомков по женским линиям. Обычно их не принято упоминать в родословиях, но здесь мы сделаем исключение. Дочь Кирилла Разумовского Елизавета (1749-?) была замужем за генерал-поручиком графом П. Ф. Апраксиным. Другая дочь, Анна (1754-1826), вышла замуж за камергера Василия Семеновича Васильчикова, брата фаворита Екатерины II. Один из сыновей от этого брака, Алексей (1776-1854), служил под началом дядюшки Андрея в русском посольстве в Вене, затем стал российским сенатором, а сын его Александр (1832-1890) в 1870-1880-е годы заведовал Императорским Эрмитажем, приняв на себя и роль историографа рода. Дочь Анны Кирилловны Мария (1779-1844), воспитывавшаяся с младенчества в семье бездетной тетушки Наталии Кирилловны, в замужестве Загряжской (1747-1837), вышла замуж за Виктора Павловича Кочубея, министра внутренних дел времен Александра I и председателя Государственного совета в эпоху Николая I, правнука того самого Кочубея, которого Пушкин изобразил в своей "Полтаве".

Еще одна дочь К. Г. Разумовского, Прасковья (1755-1808), была замужем за московским главнокомандующим, фельдмаршалом, графом Иваном Васильевичем Гудовичем. Сын их, Андрей Иванович (1782-1869), участвовал в Отечественной войне 1812 года и заграничных антинаполеоновских походах, отличился под Шевардином, за что удостоился ордена св. Георгия 4-й степени и чина генерал-майора. В Военной галерее 1812 года в Эрмитаже есть его портрет работы Д. Доу. Дочь Алексея Кирилловича Разумовского Варвара (1778-1864), внучка гетмана, вышла в 1802 году замуж за старшего брата декабриста Сергея Волконского князя Николая Григорьевича Репнина-Волконского, героя Аустерлицкого сражения: он возглавил атаку эскадрона кавалергардов, получил ранение и попал в плен. Варвара Алексеевна сопровождала супруга в этом походе и с позволения Наполеона, восхищенного геройством Репнина-Волконского, ухаживала за раненым князем в аббатстве Мельк, где тот содержался. В 1812 году она вместе с младшей сестрой Екатериной активно сотрудничала в Патриотическом обществе, основанном в Петербурге с целью помощи вдовам и сиротам участников Отечественной войны, а в 1813 году на свои средства организовала в Праге лазарет для раненых русских воинов. Позднее она вместе с мужем и детьми жила в своем имении Яготин Полтавской губернии, где в 1843-1844 годах семейство Репниных-Волконских радушно принимало Тараса Шевченко. Ее дочь, тоже Варвара (1809-1891), даже была влюблена в поэта, а Тарас Григорьевич посвятил ей свою поэму "Тризна". Но, несмотря на духовную близость, любовь Варвары осталась безответной: Шевченко в то время увлекся соседкой Репниных по имению Ганной, женой помещика Платона Закревского, кстати, тоже родственника гетмана по линии его сестры Анны Григорьевны. Другая дочь Алексея Кирилловича, уже упоминавшаяся нами Екатерина (1783-1849), вышла замуж за графа Сергея Семеновича Уварова, приятеля молодости Пушкина, ставшего при Николае I министром народного просвещения и автором знаменитой формулы "Православие, Самодержавие, Народность". Их сын, Алексей Сергеевич Уваров (1825-1884), посвятивший свою жизнь археологии, был одним из инициаторов создания в Москве Исторического музея.

Следует сказать несколько слов и о побочных отпрысках Разумовских. По крови это были те же Разумовские, только родившиеся от внебрачных связей их отцов и жившие в родительских домах на положении воспитанников, не имея права на ношение фамилии и титула. Как и большинство дворян, Разумовские проявляли искреннюю заботу о своих побочных детях, давали им образование, устраивали их дальнейшую судьбу и даже добивались присвоения им дворянства. Незаконнорожденный сын Льва Разумовского Ипполит Подчаский (1792-1879) 18-летним офицером сражался на Бородинском поле, затем служил в Коллегии иностранных дел и министерстве юстиции и в конце жизни стал сенатором. Он женился на сестре декабриста Сергея Трубецкого Елизавете Петровне, Потемкиной в первом браке, - той самой, которой Пушкин посвятил экспромт "Когда Потемкину в потемках я на Пречистенке найду…" и которая была посаженной матерью жениха на свадьбе Александра Сергеевича. А вот побочный сын Петра Кирилловича от его дальней родственницы Александры Деденевой (1761-1816), из нетитулованной ветви Разумовских, Николай Оржицкий (1796-1861), 14 декабря 1825 года оказался среди декабристов, за что его приговорили к лишению чинов и дворянства и ссылке в заштатный гарнизон. Правнуком Алексея Григорьевича Разумовского считал себя видный русский поэт Яков Полонский (1819-1898).

Но самой широкой известностью из внебрачных отпрысков семейства Разумовских пользуются дети Алексея Кирилловича Разумовского, получившие по названию подмосковного имения Перово фамилию Перовские и составившие собственный род. Николай (1784-1858), Лев (1792-1856), Василий (1795-1857) и Борис (1814-1881) занимали губернаторские и министерские посты, трое последних были возведены в графское достоинство.

Алексей Перовский (1787-1836) - популярный писатель, выступавший под псевдонимом "Антоний Погорельский". Замечательную сказку "Черная курица" он сочинил для племянника Алеши, сына сестры Анны (1796-1857), бывшей замужем за графом К. П. Толстым. Племянник, в свою очередь, также стал писателем - Алексеем Константиновичем Толстым (1817-1875), автором "Князя Серебряного" и "Царя Федора Иоанновича" и создателем - вместе со своими двоюродными братьями Жемчужниковыми (тоже потомками Алексея Кирилловича Разумовского по женской линии Перовских) - Козьмы Пруткова. Правнучкой Алексея Кирилловича была и известная народоволка Софья Перовская (1853-1881), казненная за покушение на царя Александра II. Но вернемся к Разумовским. Хотя носителей этой фамилии к середине ХIХ века в России не осталось, свое существование она не прекратила. Как уже говорилось, двое сыновей гетмана перебрались на постоянное жительство в Австрию. Прочно обосновавшийся в Вене Андрей был дважды женат: первым браком на графине Елизавете Тун-Гогенштейн-Клестерле (1769-1806), вторым - на графине Константине-Доминике фон Тюргейм (1785-1866), но потомства не имел. Тому, что род Разумовских все-таки сохранился, мы обязаны естествоиспытателю Григорию Кирилловичу, прожившему большую часть жизни за границей. В 1790 году он обвенчался в Вене с баронессой Генриеттой Мальсен, причем по католическому обряду. Брак не был долгим: в 1793 году Григорий Кириллович уже жил отдельно от жены, а в 1806-м обвенчался с баронессой Терезой Елизаветой Шенк де Кастель уже по православному обряду, однако не оформив развода с первой супругой, так что этот брак не был признан в России и, соответственно, не было признано графское достоинство детей Григория Кирилловича. Но они получили право на титул в Австрии, куда Разумовский окончательно переехал в 1818 году, отказавшись от российского подданства и перейдя в протестантство.

Согласно данным "Малороссийского родословника" В. Модзалевского (1914), дочь Григория Кирилловича Елизавета (1808-1892) вышла замуж за графа Адама-Готтлиба Мольтке, породнив тем самым Разумовского со знатной семьей дипломатов и военных деятелей. У старшего сына Максимилиана (1807-1849) была только одна дочь Стефания (1848-1866). Другой, Лев (1814-1868), от брака с Розой фон Левенштерн имел дочь Александрину (1845-1893), ставшую в замужестве баронессой Гаммерштейн-Гесмоль, и сына Камилла (1852-1917), советника штатгальтского управления, вступившего в 1882 году в брак с Марией Винер фон Вельтен, которая родила ему троих сыновей. Старший из них, Лев-Карл-Вернер (1888-1915?), погиб в первую мировую войну в Карпатах, сражаясь на стороне Австрии. Младший, Андрей-Вольфганг-Фердинанд (1892-?), женился на эмигрантке из России княжне Екатерине Николаевне Сайн-Витгенштейн, из рода героя 1812 года фельдмаршала П. Х. Витгенштейна. Сегодня Разумовские являются, по существу, иностранным родом. Но, несмотря на это, они помнят о своем происхождении и стараются участвовать в жизни России. Граф Камилл в начале ХХ века неоднократно приезжал в город Батурин, где в 1803 году был похоронен переселившийся под конец жизни в любимую Украину Кирилл Григорьевич, и выделял значительные суммы для реставрации гетманского дворца. Внучка Камилла Мария Андреевна, жительница австрийской столицы, написала книгу "Марина Цветаева. Миф и действительность" (М., 1994) и передала московским музеям копии документов о своих предках.

Как видим, граф К. Г. Разумовский предстает перед нами вовсе не тем малограмотным самодуром, каковым его часто пытались изобразить на протяжении почти всего ХХ века, не просто братом фаворита императрицы Елизаветы Петровны, лишь номинально занимавшим высокие посты в Российской империи, а умным и просвещенным государственным деятелем, талантливым организатором. Это лишний раз продемонстрировала научно-историческая конференция, посвященная 200-летней годовщине со дня смерти графа. Она состоялась 21-22 января 2003 года в живописном уголке Москвы - Петровско-Разумовском, в древней усадьбе, которой Кирилл Григорьевич владел на протяжении более полувека и где теперь располагаются Московская сельскохозяйственная академия имени К. А. Тимирязева, Московский Государственный университет природоустройства и Московский государственный агроинженерный университет. В фойе главного корпуса работали выставки документов из Российского государственного архива древних актов, редких книг из фондов Центральной научной библиотеки академии, экспонатов музея "Тимирязевки", а также были развернуты экспозиции, посвященные Петровско-Разумовскому парку и роду Разумовских. Уяснению истинной роли графа Кирилла Разумовского в нашей истории в немалой степени способствовали сделанные на конференции доклады: "Документы Российского государственного архива древних актов о жизни и деятельности К. Г. Разумовского" (Н. Ю. Болотина, Российский государственный архив древних актов), "Владения Разумовских в Москве" (Н. Б. Ефимова, Музей истории г. Москвы), "Разумовские в Горенках" (З. М. Митюгова, Балашихинский историко-краеведческий музей) и другие. Актовый зал академии был заполнен до отказа, причем не только преподавателями и студентами находящихся на территории усадьбы вузов. А завершилась конференция автобусной экскурсией по уголкам Москвы, связанным с жизнью и деятельностью членов семейства Разумовских.

Старший сын гетмана Кирилла Григорьевича и его супруги Екатерины Ивановны, род. в Петербурге 12-го сентября 1748 года и, записанный со дня рождения в военную службу, провел годы своего детства в доме родителей, старавшихся дать детям высшее образование и не жалевших на это денег. Позднее, по совету академика Тауберта, Разумовский вместе с братьями, а также сыновьями Г. Н. Теплова, А. В. Олсуфьева и рекетмейстера Ив. Ив. Козлова был помещен для лучшего воспитания в особо нанятый, походивший на дворец, большой дом на Васильевском острове в 10-й линии, вместе с гувернером французом Бурбье. При них состояли три учителя: известный математик и академик С. Я. Румовский, историк А. Л. Шлецер и иезуитский воспитанник из Вены. Кроме того различные учителя приезжали давать отдельные уроки (на французском языке, так как воспитанники не знали еще немецкого). Тауберт был главным инспектором, еженедельно посещал этот домашний пансион и следил за успехами учеников, для обучения которых был составлен особый план; в него, по предложению Шлецера, была включена география и необходимая для учеников наука - познание отечества, под которой разумелась статистика России. По каждому главному предмету статистики Шлецер составил особые карманные книжечки, содержание которых было приспособлено к тому роду службы, к которой готовились ученики, получившие каждый по такой книжке в золотом обрезе с надписью "à l"usage de l"académie de la X-me ligne". Андрей Кириллович, пожалованный в день восшествия на престол Петра III в ротмистры (14 лет от роду), получил книжку "sur le militaire", а брат его Андрей, бывший мичманом - "sur la marine" и т. д. Дети писали сочинения каждый о своем предмете, и эти сочинения представлялись их родителям. Бурбье кроме французского языка преподавал историю, но скоро упросил заниматься этим того же Шлецера, который принялся тогда за изготовление подобных же книжек по истории. Он же учил и латинскому языку. Эта, так называемая академия 10-й линии занимала очень и двор, и петербургскую знать.

Довершить воспитание своих сыновей отец-гетман хотел в одном из известных заграничных университетов. В то время своими профессорами славился Страсбургский университет, куда и были отправлены сыновья Разумовского вместе с гувернером Матиньяном в 1765 году. Они были поручены попечению профессора Шепфлина (Iohann Schoepflin), отличавшегося притом высокою нравственностью; под его надзором состояли уже учившиеся в Страсбурге русские студенты Поленов и Лепехин. Шепфлин прилагал великое старание о детях Разумовского и часто их экзаменовал. - Однако, сам Кир. Григор. P., посетив Страсбург в 1767 г., остался недоволен не столько университетом, сколько городом: присутствие военной молодежи, буйство офицеров и кутежи не пришлись ему по сердцу, и он решил приискать сыновьям более скромное местопребывание за границею, а между тем взял старшего сына Алексея с собою в Италию, наняв для него гувернерами поэта Николаи и француза Кронье. Встретив в Италии Ив. Ив. Шувалова, он оставил на его попечение своего сына вместе с его наставниками, не более как года на полтора (до октября 1768 г.), намереваясь сыновей послать потом в Англию. Алексей Кир., прожив в Италии, поехал чрез Геную и Марсель, видел "меридиональную" Францию и, соединившись с братьями в Страсбурге, весною 1768 года поехал в Лондон. Пожив несколько времени в этом городе, он предпринял вместе с братьями и гувернерами путешествие по Англии, а затем чрез Голландию вернулся в Петербург, куда прибыли осенью 1769 г. - Граф Алексей был назначен камер-юнкером и стал служить при дворе, несмотря на то, что не любил придворной жизни. Служба эта его не занимала и отец, чтобы дать сыну занятие, передал ему в полное управление свои обширные малороссийские имения, которые Екатерина II не дозволяла ему самому посещать после уничтожения гетманства. В это время (23-го февр. 1774 г.) молодой Алекс. Кир. вступил в брак с графинею Варварою Петровною Шереметевою, дочерью графа Петра Борисовича, получившего богатейшее приданое; она считалась по богатству первою невестою в России. Свадьба была отпразднована в Москве, где поселились новобрачные, отправляясь на лето в малороссийские имения. Молодой Алекс. Гр. не имел никаких способностей к хозяйственным занятиям, а потому отец, получив наконец разрешение Государыни, приехал в 1774 г. в Батурин и принялся сам управлять имениями. Граф Алексей в июле 1775 г. был пожалован в действительные камергеры и стал жить и в Петербурге и в Москве, смотря по тому, где имел пребывание двор Императрицы, но в 1778 г. просил уволить его от службы, "чтобы исполнить долг свой и отцу обремененному фамилиею в благоустройстве его дома помощь делать"; получив желаемую отставку в 1778 г., он поселился в Москве и стал заниматься отделкою выделенного ему отцом села Горенки. В 1784 г. он приказал своей супруге, бесхарактерной, но очень набожной особе, с большими суевериями, покинуть его дом, оставив ему детей, которых страстно любил. После изгнания жены граф удалплся от света, к которому всегда был мало расположен, и стал редко видеться не только со знакомыми, но даже и самыми близкими родственниками. Неизвестно, долго ли он находился в отставке, но уже 27-го июня 1786 г., в день восшествия на престол Екатерины II, был произведен в тайные советники и назначен сенатором. Позднее, в 1793 г. он, в числе трех кандидатов, был представлен Сенатом на вакантное место Президента Комерц-Коллегии, но Императрица не избрала Разумовского, давно домогавшегося подобного места. Екатерина II была против него предубеждена и недовольна им быть может потому, что Разумовский принадлежал тогда к масонам. В 1795 г. он значится "сенатором, уволенным на два года". Есть предание что он не одобрял одного закона, переданного Императрицею на обсуждение Сената, и затягивал прения. Императрица, узнав об этом, потребовала его к себе и взяла обещание согласиться, причем он заявил ей, что нехотя повинуется воле Государыни. Чрез несколько месяцев Разумовский вышел в отставку и все время царствования Павла І прожил в Москве, в своих роскошных палатах и великолепных теплицах, уезжая на лето в Малороссию.

В это время он уговорил отца продать обширный дом на Знаменке (этот дом купил граф Николай Петров. Шереметев), который предназначался ему, и сам предался также страсти к постройкам подобно отцу и дяде. Он стал воздвигать на Гороховом дворе - месте, пожалованном дяде его графу Алексею Григорьевичу Импер. Елизаветою, богатейшие палаты из дубовых брусьев и истратил на это более миллиона рублей. Залы блистали зеркалами, бронзою; много комнат было обито гобеленами и украшено картинами лучших художников. В доме была богатая библиотека. Дом занимал целый квартал и к нему прилегал сад, имевший в окружности до 3½ верст и несколько прудов с рыбою. Яуза извивалась среди сада, а около дома стояла церковь Вознесения. Любимым пребыванием графа A. K. Разумовского было подмосковное село Горенки, где он устроил замечательный ботанический сад, вызвав из-за границы для этого профессора Стефани, а потом Фишера. Сад этот считался одним из чудес Москвы и имел до 2000 родов растений; известные ботаники ездили в различные страны России для пополнения ботанических коллекций сада, при котором имелась огромная библиотека, богатейшая в России по естественным наукам. В оранжереях насчитывали до 500 больших померанцевых деревьев, а сад был расположен на двух квадратных верстах. В теплицах выращивались дотоле неизвестные растения, получившие в честь графа название "Razoumovia". Среди этих растений, среди царской роскоши заперся граф один; он наслаждался ими без всякой пользы для других. Он был чрезвычайно высокомерен и горд, и это породило слух, что он считает себя сыном Елизаветы Петровны. Кроме того, он был суров в кругу семейства; сыновья часто выводили его из терпения своим самодурством и долгами. Дела по хозяйству шли плохо; расходы по постройкам и роскошным затеям поглощали массу денег, и их не хватало. С соседями он вел беспрестанные тяжбы; ко всем относился подозрительно, вечно был недоволен и хандрил. К нему по временам любил обращаться Осип Алексеевич Поздеев, отставной моряк, некогда один из замечательных сподвижников Новикова, великий мастер ложи Орфея, пользовавшийся сильным авторитетом в известном кругу масонов. Гордый Разумовский терпеливо выслушивал долгие и скучные его рацеи и Поздеев давал ему советы касательно служебной его деятельности, руководил его духовною жизнию, непрестанно рекомендовал ему своих последователей, был с ним в переписке и т. д., и Разумовский, в. молодости принадлежавший к членам ложи Capitulum Petropolitanum, великим мастером которой был Людер, теперь снова примкнул к масонству, когда оно, по вступлении на престол Александра І, пробудилось с новою силою.

Император Александр I, прибыв для коронования в Москву, милостиво принял А. К. Разумовского и уговаривал его поступить на службу, но граф не согласился и до 1807 г. жил в Москве, занимаясь ботаникою и масонством. Дочь его Варвара была пожалована фрейлиною. В 1807 г. Разумовский уступил желанию Государя, был 2-го ноября 1807 г. назначен попечителем Московского университета и его округа (после M. H. Муравьева) и произведен в действительные тайные советники. Вскоре после этого граф поехал в Петербург, куда его звал князь H. M. Козловский (пользовавшийся в то время безграничным его доверием), для лучшего устроения домашних дел и чтобы "импонировать собою и уронить вздор сей", т. е., что в Москве много масонов-иллюминатов и главным у них граф А. К. Разумовский, тем более, что высокое мнение получили об вас у двора". Граф приехал, представлялся Императору и награжден был орденом Св. Александра Невского - "от удостоверения, что ревностные попечения графа совершать устройство учебной части как в университете, так и во всем его округе". Привыкший к уединению, не любивший ни в чем себя стеснять, притом надменный, Разумовский был мало кому доступен, и скоро на дела учебного округа приобрел большое влияние находившийся при нем библиотекарь, харьковский грек Качони, преобразившийся со временем в известного профессора Михаила Трофимовича Каченовского. Разумовский прежде всего исхлопотал именование Императорского Московскому Обществу испытателей природы, коего президентом он давно состоял, и тогда уже был составлен план систематического описания Московской губернии. Труд этот был начат; астрономы Гольдбах, Панснер и другие приступили к тригонометрическим измерениям, но труд этот остался недоконченным. По распоряжению графа в "Московских Ведомостях" с 1808 года стали печататься метеорологические наблюдения, производившиеся профессором физики П. И. Страховым три раза в день. Разумовский ходатайствовал об установлении бессменности ректора университета, хотя на несколько лет, и наконец 16-го сентября 1809 г. Высочайше разрешено было производить избрание ректора всякие три года. Граф в особенности заботился о переводе Московского университета в более пространное помещение, в Екатерининский или Головинский дворец в Лефортове, но это не состоялось. - При нем Московский университет удостоился небывалой до сего чести: 14-го декабря 1809 г. Император Александр I подробно осматривал университет вместе со своею сестрою Екатериною Павловною. Его Величество остался очень доволен, отозвался добрым словом о профессорах, коих удостоил своего разговора, о порядке управления, "а паче", писал П. В. Завадовский Разумовскому, о "личных ваших качествах, способствующих лучшему образованию сей полезнейшей части". - В это время гр. Завадовский (бывший министром просвещения и находившийся в самых дружественных и даже родственных отношениях с Разумовским) помышлял об отставке. Государь по указанию своей сестры Екатерины Павловны намеревался его заменить Карамзиным, но всемогущий в то время Сперанский отклонил это намерение, предложив сделать Карамзина куратором университета, от чего сам Карамзин отказался. Александр I обратил тогда внимание на графа Разумовского, который произвел столь выгодное на него впечатление в Москве, и накануне нового 1810 года Разумовский был назначен министром народного просвещения на место Завадовского, хотя указ об этом был подписан только 10-го апреля 1810 года. Разумовский перебрался в Петербург со своею дочерью и поселился на Фонтанке, в новокупленных палатах между Семеновским и Обуховским мостами, стоявших среди обширного двора, обросшего деревьями. В Министерстве народного просвещения ожидали его с некоторым трепетом, опасаясь различной ломки и смещения главных лиц министерства, зная, что он и ранее часто осуждал и критиковал распоряжения своего предшественника и не жаловал директора канцелярии ученого Ив. Ив. Мартынова. Но эти опасения оказались напрасными: деятельность Разумовского по министерству явилась продолжением того, что было начато при Завадовском. Кроме того, он обратил особенное внимание на народные школы и в первые два года было открыто 72 приходских школы, 24 уездных училища, одно сиротское и городское училище в Москве. При нем же открыты гимназии: в Киеве, Симбирске, Белостоке, греческое Александровское училище в Нежине и Повивальный Институт в Белостоке. Разумовский обращал внимание на самый метод преподавания и требовал от попечителей, чтобы они зорко следили за учебным делом во вверенных им округах. Он им предлагал назначать в учителя людей, знакомых с рациональным методом преподавания, следить, чтобы учителя не затрудняли учеников вытверживанием наизусть уроков, не обременяли юношество перепискою курсов, составленных учителями, а преподавали по книгам, указанным начальством, приглашали бы на экзамен посторонних лиц, не дозволяя экзаменовать самим учителям, и т. д. Разумовский припомнил, что еще в 1811 г. училищными постановлениями были запрещены всякие телесные наказания, а между тем таковые производились, и даже с ожесточением, без ведома высшего начальства и согласия родителей. Поэтому граф подтверждал не дерзать нарушать Высочайшее повеление о наказаниях, под опасением отрешения от должности или закрытия пансиона, если таковой содержался частным лицом. По его предложению в 1811 году учреждено звание почетных при училищах смотрителей, избираемых из местных помещиков, и воспрещено строжайше допущение частных заведений для совместного обучения детей обоего пола. Равным образом постановлено было коренным и неизменным правилом, во всех учебных заведениях военного и гражданского ведомства, не изъемля из того и состоящие под управлением иностранного духовенства, обучать юношество Закону Божию и при ежегодных публичных испытаниях всегда начинать экзамен с сего предмета, яко заключающего в себе главную и существенную цель образования. В августе 1810 г. был Высочайше утвержден план Царскосельского Лицея, открытого 19-го октября 1811 г.; Р. принимал живое участие в жизни этого учебного заведения, которое он считал своим детищем. Занимаясь с любовью делом народного образования, Разумовский как бы отрешился от своих прежних космополитических воззрений и, делаясь чисто русским человеком, представлял Его Величеству о мерах к прекращению вредного влияния, оказываемого воспитанием юношества иностранцами: такое воспитание приближает к истреблению народного духа. К прекращению этого Разумовский предлагал: во всех пансионах преподавать науки на русском языке; принимать в пансионы учителей для наук с условием чтобы преподавали на русском языке; во всем строго следовать правилам, существующим для пансионов; разрешая открытие пансиона, обращать внимание на добрую нравственность лица, желающего открыть пансион и т. д. Государь утвердил это представление, и Разумовский обратил свое внимание на домашних иностранных учителей, число которых все возрастало. Он предложил на основании указа 5-го мая 1757 г. требовать от иностранных учителей предъявления письменных свидетельств об их способностях и познаниях, выдаваемых от начальства русских училищ. Комитет министров не нашел возможным согласиться на эту меру, но Разумовский написал опровержение на такое заключение Комитета, и Император Александр утвердил мнение министра и предложенная им мера была принята. Разумовский обратил внимание и на то, что в губернии Виленской, а также во всех бывших польских и остзейских губерниях неохотно занимаются русским языком, а потому предлагал между прочим: 1) из приходских школ переводить в уездные училища, а из сих последних в гимназии только тех учеников, кои знают по-русски основательно; 2) гимназистов, не знающих русского языка при окончании курса, на службу не принимать; студентов же университетов, не знающих достаточно русского языка, хотя и принимать на службу, но не в чине 14-го класса; 3) чрез пять лет по утверждении сего положения, принимать уроженцев вышеуказанных губерний на службу военную и гражданскую, а равно и в духовное звание, не иначе, как из знающих русский язык. Государственный Совет признавал пользу сих мер, но, уважив, что в тогдашних обстоятельствах надлежало с пограничными губерниями обращаться со всевозможною осторожностью, положил 3-го июня 1812 года отложить эти меры до удобнейшего времени.

При Разумовском же была открыта в 1811 г. при Московском университете первая кафедра славянской филологи, дабы ознакомить учащихся со всеми вообще славянскими книгами, с показанием соотношения российского языка к славянскому и происхождения его из славянского.

Что касается общих государственных вопросов, то Разумовский мало их касался, являясь одним из самых открытых противников Сперанского; он смотрел на его падение, как на спасение России.

В начале 1812 г. умер кн. Н. М. Козловский, пользовавшийся полным его доверием; он запутался в откупах, и завлек в откупа и своего доверителя, который принужден был уплатить огромную неустойку. Среди года Разумовский заболел; двухлетняя деятельность и служебные занятия его утомили; он скучал по Горенкам, и Петербургская жизнь ему была не по вкусу. Он стал говорить об отставке, но упомянутый выше Поздеев отговаривал его от этого. Время было действительно неудобное. Государь готовился к войне с Наполеоном, и просьба Разумовского об отпуске в Москву пришлась ему не по сердцу; с этого времени заметно охлаждение к нему со стороны Александра I. Рескриптом от 26-го мая 1812 г. из Вильны Разумовский был уволен в просимый отпуск, но недолго мог пожить в Москве: приближение Наполеоновских армий побудило его вернуться в Петербург и хлопотать немало сперва о переселении Московского университета в Ярославль, а потом о восстановлении его снова в Москве; при пожаре Москвы погиб музей Московского университета, в то время один из первых в Европе, а также его библиотека; все это надо было пополнить снова. Вся западная часть России была разорена, и все приходилось заводить заново. Сам Разумовский от нашествия французов не пострадал: доходные его имения находились вдалеке от театра военных действий; пострадал немного дом в Горенках, но оранжереи и теплицы были спасены. - Он снова обратил внимание на народные школы, состояние которых было неудовлетворительно; с 1812 по 1816 г. открыто было 65 новых уездных, приходских и поветовых школ, 12 уездных училищ, гимназия в Харькове, воспитательное заведение при Московской губернской гимназии и, наконец, в 1814 г. произошло полное открытие Казанского университета. Разумовский имел мысль открыть университет и на Волыни, образовав его из Волынской гимназии. Визитатор училищ по Волынской губернии граф Платтер был в восторге от этого. Между севером и югом наших западных окраин господствовал антагонизм, и жители Волыни не без едкой ненависти отзывались о Виленском университете и его попечителе. Однако, проект этот не осуществился. Служебные обязанности видимо утомляли Разумовского: он впал в мизантропию, заперся в кабинете и зажил замкнутою жизнью, редко кого к себе допуская. Главное Правление Училищ, игравшее важную роль при Завадовском и еще деятельное в первые годы управления Разумовского, стало собираться все реже и занималось преимущественно хозяйственною частью. К тому же реакция отразилась и в убеждениях Государя, и во всем административном строе. Цензурный устав 1804 года стал применяться с крайнею строгостью; Разумовский поддерживал различные неосновательные требования о стеснении печати и давал соответствующие циркуляры цензурным комитетам. Он даже не согласился на передачу цензуры, находившейся в ведении министра народного просвещения, в распоряжение министра полиции и доказывал, что она должна состоять под единственным ведением министра народного просвещения. Под влиянием графа Иосифа де Местра он стал верить во всякие якобинские и иллюминатские призраки и предавался все более и более мрачному настроению. Домашние дела его находились в плачевном состоянии; в 1814 году он просил Государя купить у него дом в Москве, не раз обращавший на себя внимание Александра I. Император, собираясь ехать на конгресс в Вену, не обратил внимания на эту просьбу Разумовского и не имел времени принять его с докладом. Разумовский просил тогда о даровании ему увольнения от всех дел, в уважение преклонности лет и слабости здоровья, не позволяющих ему продолжать служение с неусыпным рвением. Рескриптом 31-го августа 1814 г. Император предоставил себе уволить его от службы по возвращении своем в столицу, так как нужен выбор преемника, чего в скором времени сделать нельзя. Вместе с тем ему повелевалось все доклады по Министерству, ему вверенному, вносить в Комитет Министров. Разумовский пришел в мрачное настроение, которое увеличивалось неприятными сведениями из учебных округов: все и везде шло худо, и все были им недовольны. В Харькове жаловались на беспорядки, на отсутствие попечителя и представляли доносы на проф. Шада. Из Дерпта шли доносы на Паррота: указывали, что он был в Париже председателем клуба якобинцев и что он вообще человек ультрадемократических убеждений; в Казани учение находилось в самом плачевном состоянии, а между профессорами была постоянная вражда, университетские здания - в развалинах, и т. д. К тому же иезуиты делались все отважнее и совращали в католичество почти ежедневно; это отступничество обратило, наконец, на себя внимание; обвинения высказывались против любимца петербургских гостиных графа де Местра, и против иезуитов стали требовать строгих мер. - 20-го декабря 1815 г. Разумовский совершенно неожиданно получил высочайший указ, которым ему предписывалось взять в свое управление содержимое иезуитами училище и иметь попечение как о содержании, так и о порядке оного и немедленно снестись с родственниками учеников, дабы они взяли их к себе, так как училище не будет более существовать. - Разумовский, поддерживавший иезуитов, не мог без огорчения, без чувства оскорбленного самолюбия, снести карательную меру против иезуитов, принятую помимо его и без его ведома. Он не выдержал этой, по его мнению, обиды и подал в отставку. Он получил ее в холодном рескрипте от 10-го августа 1816 г., в котором ему назначался также пенсион в десять тысяч рублей в год. Он оставил Министерство Народного Просвещения, делами которого последние два года почти не занимался. Отметим, что за эти последние годы он входил не раз с представлениями о поощрении благотворителей к денежным пожертвованиям на народное просвещение. Это вызывалось скудостью средств его Министерства, бюджет которого не превышал трех миллионов рублей (около 2780000 руб.) и притом с 1812 г. постепенно уменьшался. Кроме того, по его представлению, в 1816 г. было постановлено, что "еврей, доколе останется при своем вероисповедании, не может быть допущен к получению университетских степеней по части юриспруденции". - При нем открылось также несколько ученых и литературных обществ, как-то: Московское Общество истории и древностей российских, получившее устав в 1810 году; Общество любителей отечественной словесности при Казанском университете (уст. 1814 г.); Общество наук при Харьковском университете с двумя отделениями: словесным и естественных наук, и научное Общество при Дерптском университете. Разумовский сам был вице-президентом Библейского Общества и состоял почетным попечителем одного из отделов Русской Беседы, враждебной Карамзину, хотя он лично был в дружеских отношениях с Карамзиным в Петербурге. Разумовский не принимал, впрочем, живого участия ни в том, ни в другом обществе.

Получив отставку, Разумовский долго собирался переехать в Москву, но только в 1818 году навсегда простился с Петербургом. Он жил сперва в Москве, посылал из Горенок Императрице Марии Феодоровне, бывшей тогда в Москве, цветы, принимал у себя в роскошных хоромах весь двор. Но скоро он простился и с Москвою, - когда украинским генерал-губорнатором был назначен кн. Репнин, женатый на его дочери, - и переселился в имение свое Почеп, на берегу Судогости, Мглинского уезда Черниговской губернии. На лето переселялся он в м. Яготин, где его занимал великолепный сад с редчайшими деревьями. Он был в мрачном настроении: денежные дела его были в расстройстве. Нрав его стал почти невыносим; все его боялись, и весь дом дрожал при порывах его гнева. С крестьянами он стал суров, беспрестанно сменял управляющих, находя их не довольно взыскательными. Прихоти его ложились тяжелым бременем на крестьян, а дела его не поправлялись. Оя обратился в декабре 1821 г. к Государю с просьбою купить у него в Черниговской губ. 2500 душ крестьян или приказать выдать ему заимообразно соответствующую сумму и оказать тем пособие на закате жизни верному слуге, ожидающему спокойствия от милостивого Монаршего воззрения. Решения на его просьбу еще не последовало, как в марте 1822 г. Разумовский опасно занемог. По эстафете была вызвана из Полтавы его дочь княгиня Репнина; она приехала, несмотря на полную ростепель, но больной не в состоянии был говорить и только знаками выказывал благодарность своей дочери. Он умер 5-го апреля 1822 г., на Святой неделе. Его похоронили в Почепе, но когда Почеп, по наследству перешедший к Репниным, был продан ими, то с Высочайшего разрешения тело Разумовского в 1838 году, по особому присланному из Министерства Народного Просвещения церемониалу, Высочайше утвержденному, было перевезено в Новгород-Северск и погребено в соборной церкви Спасопреображенского монастыря.

Граф Алекс. Кир. Разумовский от брака с графинею Варварою Петровною Шереметевою имел двух сыновей: Петра и Кирилла, и двух дочерей: Варвару (p. в 1778 г.), вышедшую замуж за князя Николая Григорьевича Репнина (Волконского) в 1802 году, и Екатерину (р. в 1783 г.), вышедшую в 1811 году замуж за Сергея Семеновича Уварова, позднее министра народного просвещения и графа. Разойдясь с женой, граф имел пять воспитанников и пять воспитанниц, получивших от принадлежавшего Разумовскому села Перова под Москвою фамилию Перовских. Старший из них был Николай - позднее губернатор в Крыму; второй Алексей - писатель, известный под именем Погорельского; третий Лев - со временем граф, министр внутренних дел и член Государственного Совета; четвертый - Василий - будущий граф и Оренбургский генерал-губернатор, командир Оренбургского корпуса, известный своим походом в Хиву и взятием Ак-Мечети, и пятый Борис - впоследствии член Государственного Совета. Из воспитанниц графа Разумовского старшая, Прасковья, вступила в брак с Петром Александровичем Курбатовым, вторая, Мария - с комендантом С.-Петербургской Крепости генералом Максимом Константиновичем Крыжановским; третья, Елизавета, была за сенатором д. т. с. Михаилом Николаевичем Жемчужниковым; четвертая, Анна - за графом Константином Петровичем Толстым (мать поэта Алексея Толстого) и пятая, Софья - за князем Владимиром Владимировичем Львовым.

"Семейство Разумовских", соч. А. А. Васильчикова, т. II; "Русский Архив" 1865, 1875 г., кн. III; 1877 г., т. III; "Отечественные Записки" 1867 г., август, кн. 2, статья Семевского; "Русская Старина", т. XIV, стр. 590, т. XI, стр. 244, воспоминания Сербиновича; Списки гражданских чинов за 1795 год; "Архив Государственного Совета", т. II, стр. 4; М-me de Stael, Dix années d"exil. 1804; Москва, или Исторический путеводитель по знаменитой столице, 1834 г.; Вигель, Воспоминания, т. III; Пыпин, Русское масонство до Новикова - "Вестник Европы", № VI; M. H. Лонгинов, Новиков и Мартинисты, 1867; С. Шевырев, История Импер. Московск. университета, 383-387; Биографический словарь профессоров Московск. университета, т. І, II; Архив князя Воронцова; Сборник распоряжений по Министерству Народного Просвещения; Кеппен, Материалы для истории просвещения в России; Селезнев, Исторический очерк Импер., бывшего Царскосельского, Александровского лицея, СПб., 1861 г.; Архив кн. Н. В. Репнина; Записки Шишкова, т. II; De-Maîstre, Correspondance diplomatique, т. II; Богданович, История Императора Александра I; Сухомлинов, Материалы для истории образования в России в царствование Импер. Александра; August Schloezer"s Oeffentliches und privat-Leben von ihm selbst geschriebenen, Göttingen. 1802; Министерство Народного Просвещения. 1802-1902. Исторический очерк, составил С. В. Рождественский.

П. М. Майков.

{Половцов}

Разумовский, граф Алексей Кириллович

(1748-1822) - государственный деятель. Р. получил тщательное образование: для него с братьями был устроен особый "институт", в котором Шлецер впервые ввел преподавание статистики под названием "Познание своего отечества": позже он слушал лекции в Страсбургском университете. Сначала он нес только придворную службу, но в 1786 г. был назначен сенатором. В 1795 г. вследствие несогласия одобрить предложенный императрицей закон Р. вышел в отставку и вновь вступил в службу только в 1807 г., попечителем Московского университета. В этом звании он провел указ об избрании ректора на три года (вместо одного года) и покровительствовал Обществу испытателей природы, от имени которого им была образована экспедиция для изучения Московской губ. В 1810 г. Р. был назначен министром нар. просвещения. В первые два года его управления были открыты 72 приходских школы, 24 уездных училища, несколько гимназий и других учебных заведений; улучшено преподавание; усилен надзор за воспитателями-иностранцами; открыто несколько ученых обществ; учреждена при Московском университете первая кафедра славянской словесности, при личном содействии Р. выработан устав Царскосельского лицея и состоялось его открытие. После 1812 г. он значительно охладел к службе и последние два года вовсе не занимался делами. Будучи до назначения в министры членом масонской ложи и последователем А. Поздеева, с которым долго состоял в переписи (она напечатана А. Васильчиковым в его книги "Семейство Разумовских"), Р. с 1810 г. подпал влиянию иезуитов и главным образом известного графа Жозефа де Местра. Последний "буквально распоряжался им, диктовал, чему должно учить русских и чему не учить"; по его указанию были выкинуты из первоначальной программы Лицея греческий язык, археология, естественная история, астрономия, химия и история философских систем, как не озаряющая ума полезными истинами, а помрачающая заблуждениями и недоумениями". Под влиянием того же де Местра Р. ввел новые цензурные ограничения и начал борьбу с виленским попечителем Адамом Чарторыйским из-за обрусения Западного края, сторонником которого явился де Местр. Неудача в борьбе с Чарторыйским и недоверие правительства к иезуитам заставили Р. просить отставки, которая и дана ему была в 1816 г. Первые два года после этого Р. жил в Москве и в своем подмосковном имении, с. Горенках, где у него был заведен ботанический сад, считавшийся до 1830-х гг. одним из чудес Москвы. С 1818 г. он жил в Малороссии, в местечке Почепе Мглинского уезда, где и умер. По словам Вигеля, все сыновья гетмана Кирилла Р. "были начинены французской литературой, облечены в иностранные формы, почитали себя русскими Монморанси, были любезные при дворе и несносные вне его аристократы". К этому кн. А. Васильчиков прибавляет, что старший из них, Алексей, был "гордыни непомерной... и суров в кругу своего семейства". Кроме двух законных сыновей, у Р. было пять "воспитанников" - Перовских (см.). См. "Воспоминания" Вигеля; "Записки" Греча; Шевырев, "История Московского университета" (М., 1855); А. Васильчиков, "Семейство Разумовских" (т. II, СПб., 1880) и "Записка о последних годах жизни графа А. К. Разумовского в Малороссии, его кончине и похоронах" ("Киевская старина", 1894, № 3).

В 1931 году полковник Федор Степанович Вишневский, возвращаясь из Венгрии, где скупал вино для погреба Анны Иоанновны, остановился отдохнуть в украинской деревне Лемехи. Он зашел в маленькую церковь и был поражен басом, потрясавшим ее деревянные стены. Выяснилось, что голос принадлежит молодому крестьянину, мечтавшему петь в столице.

Отец обладателя необыкновенного голоса, казак и беспробудный пьяница, частенько бил его и однажды чуть не убил, бросив ему в голову топор. Григорий Яковлевич получил прозвище Разум, потому что после выпивки имел обыкновение говорить о себе: «Что за голова, что за разум!» Сын его пас деревенское стадо и часто бросал ничего не подозревающих животных на произвол судьбы, отправляясь к дьячку, учившему его читать и петь псалмы. На хороших певчих был тогда большой спрос в России. Почти все певчие двора были выходцами из Малороссии. Вишневский увез с собой юного пастуха и вскоре получил в награду за этот «подвиг» чин генерал-майора и место при дворе Елизаветы. Последняя настояла, чтобы ей уступили певца, и с 1731 года Разумовский стал певчим императорской капеллы. Однако она недолго наслаждалась его прекрасным голосом, поскольку Алексей Григорьевич, как впоследствии звали Разумовского, потерял его. Тогда царевна сделала из него бандуриста, и он, вероятно, сумел отличиться в этой области, так как Елизавета доверила ему администрацию одного из своих поместий, а потом и всего хозяйства.

Маркиз де ла Шетарди писал в 1742 году: «Некая Нарышкина, впоследствии вышедшая замуж, доверенная Елизаветы, была поражена (инцидент относится к 1732 году) фигурой Разумовского, которого она случайно увидела. Это действительно красавец, брюнет с окладистой черной бородой, черты которого, уже сложившиеся, имеют всю привлекательность, какую только может иметь деликатное лицо. Рост его также бросается в глаза. Он высок, широкоплеч, с нервными членами. Хотя в его манере держаться остается нечто неуклюжее, результат воспитания и происхождения, однако заботы царевны, направленные на то, чтобы вышколить его, могут исправить этот недостаток. Нарышкина не знала, что значит делать различие между желанием и его удовлетворением. Она приняла все меры, и Разумовский не ушел от нее. Упадок духа, в котором она находилась, возвращаясь домой, возбудил нежные расспросы Елизаветы и ее любопытство. Та не скрыла от нее ничего. Немедленно было принято решение привлечь к себе этого нечеловечного мужчину, которому сострадание было чуждо».

Алексей Григорьевич не принимал активного участия в государственном перевороте 1741 года. Политика была не его делом. Он охранял дом царевны, а потом во время коронации держал шлейф царской мантии и исполнял обязанности виночерпия. После коронации он быстро повышался в чинах. Елизавета выделила ему Рождественно-Поречье из наследства Миниха и другие имения. Она пожелала, чтобы родственники фаворита разделили с ним богатство и почести. Мать Разумовского, Наталья Демьяновна, получила приглашение приехать в Москву. Фаворит съездил на несколько дней домой. В блестящем барине, который вышедшем из шикарного экипажа, мать не узнала своего сына, и Алексею Григорьевичу даже пришлось показать знакомую ей татуировку.

Елизавета встретила ее в Москве очень ласково. Назначенная придворной дамой, получив комнату во дворце, Разумиха, однако, тоскуя по родной деревне, мечтала снова облачиться в крестьянское платье. Узнав, что двор собирается перебраться в Петербург, она не выдержала и попросила, чтобы ее отпустили домой. Но прежде, чем вернуться в родное село, она, вероятно, присутствовала на одной церемонии, которая, несмотря на уже преподнесенные ей сюрпризы, должна была показаться ей волшебным сном. Речь идет о бракосочетании Елизаветы и Разумовского, тайно отпразднованном в конце 1742 года в деревенской церкви в Перове, недалеко от Москвы.

Разумовский занял особое положение при дворе. Он жил во дворце рядом с императрицей, повсюду сопровождал ее, словно был ее упругом. Иногда путешествие Ее Величества откладывалось в последнюю минуту, хотя великий князь и великая княгиня уже сели в карету, - по причине недомогания Алексея Григорьевича. Выходя из театра в сильный мороз, императрица на виду у всех спешила поплотнее закутать фаворита в шубу и шапку.

В опере итальянские певцы должны были чередоваться с малорусскими, чьи таланты Алексею Григорьевичу было легко оценить. На официальных банкетах подавались малороссийские блюда, Разумовский сидел рядом с императрицей. Именно он ввел в моду алмазные пряжки на туфлях и алмазные пояса. На его широких плечах сверкали алмазные эполеты. Переливались блеском ордена, пожалованные ему государыней. Царедворцы из кожи вон лезли, желая перещеголять друг друга своим благородством. Если Разумовский заказывал из Парижа карету стоимостью в три тысячи рублей, то его соперники покупали экипаж, который стоил четыре тысячи или больше.

В 1747 году после запроса, сделанного версальским кабинетом, д’Алльон сообщал, что все считают брак фактом, так как Шувалова и Лесток присутствовали при этом. Он даже допускал, что Елизавета может в один прекрасный день объявить о нем публично и разделить корону с мужем. Однако этого не произошло, а Шувалова и Лесток хранили молчание.

Лучшие дня

Разумовский никогда не забывал о своем происхождении. Назначенный в 1744 году графом Священной Римской Империи на основании диплома Карла VII, приписавшего ему княжеское происхождение, он первым высмеял эту фантастическую генеалогию. Фаворит совершенно не стыдился своих бедных родственников, но и не стремился во что бы то ни стало продвинуть их на высокие посты. Правда, сестру свою Авдотью он сделал фрейлиной, а брату Кириллу, получившему воспитание за границей, проложил дорогу к высшим почестям. В 1744 году, когда Елизавета на две недели задержалась в Козельце, недалеко от родной деревни Разумовского, фаворит позаботился о том, чтобы его родственники не беспокоили императрицу.

Назначенный в 1767 году фельдмаршалом, Алексей Григорьевич поблагодарил императрицу: «Ты можешь из меня сделать, кого пожелаешь, но ты никогда не сделаешь, чтобы меня приняли всерьез, хотя бы как простого поручика». Он был насмешлив, но без тени злости, и его личная философия была проникнута снисходительной и иронической беспечностью. Не любя игры, равнодушный к деньгам, в которых купался, он держал банк для удовольствия своих гостей и ничего не имел против того, когда его обкрадывали без зазрения совести, плутуя или даже набивая карманы золотом, которое он бросал на стол.

Алексея Григорьевича можно было бы считать образцовым фаворитом, если бы не его пагубное пристрастие к алкоголю. Он предавался пьянству на охоте, после чего следовал по стопам отца. Когда графу Петру Шувалову не удавалось найти благовидный предлог, чтобы отказаться от охоты, его жена зажигала перед иконами свечи, а когда он возвращался, служила молебен, если дело обходилось без палочных ударов.

Разумовский не любил заниматься политикой. Тем не менее, его влияние на Елизавету даже в этой области имело решающее значение, поскольку он поддерживал Бестужева. Иногда через духовника императрицы Дубянского он покровительствовал интересам церкви. Таким образом, сам того не сознавая, он оказался втянутым в борьбу политических партий. Морганатический супруг Елизаветы, фаворит, он вполне естественно возбуждал подозрение в наследниках императрицы. С этим связана, в частности, история знаменитой авантюристки княжны Таракановой, выдававшей себя за дочь Елизаветы и Разумовского и представшей впервые Европе под видом персидской принцессы. Были ли у них дети на самом деле? Точных сведений на сей счет нет.

Счастье Алексея Григорьевича продолжалось столь же долго, как и жизнь государыни. У них, правда, бывали размолвки, но они не нарушили добрых отношений супружеской четы. Со свойственной ему кротостью Разумовский никогда не пытался настоять на своих правах, чтобы противоречить вкусам Елизаветы или стеснять ее свободу. Он же, по-видимому, сам способствовал возвышению нового фаворита И.И. Шувалова, хотя не мог питать ни малейших иллюзий на счет последствий этого события.

Когда при восшествии на престол Екатерины II от Разумовского потребовали выдачи документов, владельцем которых его считали и которыми некоторые из окружения новой императрицы хотели воспользоваться, чтобы заставить ее выйти замуж за Орлова, Алексей Григорьевич бросил в огонь содержимое таинственной шкатулки. Он не мог допустить бесчестья доброму имени покойной императрицы Елизаветы...

Граф Разумовский, биография которого довольно интересна, родился семнадцатого марта одна тысяча семьсот девятого года на хуторе близ Чернигова в семье украинского казака. Это выдающаяся личность, которая проделала длинный путь от простого пастуха до императорских покоев Елизаветы Петровны.

Детские годы Алексея Григорьевича, или Как стать фаворитом

Читать и писать Алексей научился от сельского пономаря. Имея прекрасный голос, он часто пел в хоре сельской церкви. И в одна тысяча семьсот тридцать первом году полковник Вишневский, который был одним из придворных императрицы Анны Иоанновны, во время своей поездки через деревню был просто шокирован вокальными способностями мальчика. Полковник взял его с собой в Петербург, где он стал петь в хоре дворцовой часовни.

Не только талантлив был граф Разумовский. Биография сообщает, что Алексей был необычайно красив. Его внешние и вокальные данные просто пленили Елизавету Петровну. С этого времени началось его быстрое повышение, что и привело его к императорскому двору в одна тысяча семьсот тридцать втором году. На место своего любимого князя Шубина Елизавета берет фаворитом Разумовского. Вскоре он потерял свой прекрасный голос, но был принят на должность бандуриста и практически руководил при дворе Елизаветы Петровны.

Почести и звания, подаренные императрицей

Граф Алексей Разумовский играл значительную роль в в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое ноября одна тысяча семьсот сорок первого года, который привел Елизавету Петровну на престол. И уже тридцатого ноября он был назначен камергером с рангом генерал-лейтенанта.

А на коронации был сделан гофмаршалом и обладателем ордена Святого Андрея Первозванного и Александра Невского. Более того, граф Алексей Разумовский был награжден многочисленными поместьями в Москве и других местах. Есть предположение, что он даже тайно венчался с Елизаветой Петровной в сельской церкви Перово осенью одна тысяча семьсот сорок второго года. Это даже принесло ему прозвище "император ночи".

Высокое положение при дворе императрицы

В одна тысяча семьсот сорок пятом Алексей Григорьевич становится капитан-лейтенантом лейб-гвардии, а спустя три года - уже подполковником. Между тем, несмотря на все почести, оказываемые ему императрицей, этот человек остается очень дружелюбным и бесхитростным.

Граф Разумовский, биография которого сообщает о том, что на тот момент он не только обладал безграничной властью в государстве, но и стал богатейшим человеком, тем не менее был весьма скромным и набожным. Всегда старался держаться подальше от интриг и большой политики. Был очень весел и добродушен. И многие пользовались этими качествами. Гости без стеснения обворовывали его, приходя к нему, или откровенно мошенничали, играя с ним в карты. Уж таков российский народ.

Пятого сентября одна тысяча семьсот пятьдесят шестого года граф Разумовский, биография которого интересует многих современников, получил звание генерал-фельдмаршала. Во время всего он имел исключительное положение при дворе, еесмотря на то что впоследствии императрица приблизила к себе другого фаворита - Ивана Шувалова. В одна тысяча семьсот сорок четвертом году императрица даже посетила родную деревню Разумовского, где встретилась с членами семьи Алексея Григорьевича.

Забота об интересах семьи, или Назначение младшего брата

Палаты Разумовского в Летнем дворце непосредственно примыкали к покоям Елизаветы Петровны, и граф имел постоянный доступ в них. Алексей Григорьевич Разумовский, граф, абсолютно не был заинтересован в политике. И тем не менее нередко поддерживал канцлера Бестужева-Рюмина. Так, по совету последнего, было восстановлено украинское гетманство. А его младший брат, граф Кирилл Разумовский, переехал в Глухов, где был избран и назначен гетманом в одна тысяча семьсот пятидесятом году.

Благодаря своему брату Алексею Григорьевичу, он еще ранее был направлен на учебу в университет Берлина. Императрица присвоила ему звание графа в одна тысяча семьсот сорок шестом году. А в возрасте восемнадцати лет он назначен уже президентом Российской академии наук. Затем становится подполковником в Измайловской императорской гвардии, а несколько месяцев спустя - сенатором и генерал-адъютантом.

Легенды о потомстве Алексея Григорьевича

Существует множество различных легенд, которые рассказывают о возможных детях от брака Алексея Григорьевича и Елизаветы Великой. Самые известные - две принцессы Таракановы. Одна из них стала монашкой под именем Досифея. Она умерла в одна тысяча восемьсот десятом году и была похоронена в семейном склепе Романовых. А другая принцесса Тараканова была арестована в Ливорно, затем скончалась в Петропавловской крепости от туберкулеза.

Однако ни одна из этих легенд о детях Разумовского и императрицы не подтверждена документально. Дети были только у Кирилла, который имел пятерых дочерей и шестерых сыновей. Один из них, граф Алексей Кириллович Разумовский, стал министром просвещения и известным ботаником, Андрей стал прекрасным дипломатом, дочки графа были очень известными фрейлинами и прекрасно устроились в браках.

Более поздние годы, или Незадолго до смерти Елизаветы Петровны

Перед своей смертью императрица сделала преемником Петра Третьего и взяла с него слово не обижать ее фаворитов. В одна тысяча семьсот шестьдесят втором году Алексей Григорьевич Разумовский принимает решение подать в отставку. Он переезжает из Зимнего дворца в Аничков, который был отдан ему Елизаветой Петровной.

После смерти императрицы по просьбе Екатерины Второй Алексей Григорьевич уничтожил все документы, свидетельствующие о браке с Елизаветой. А шестого июля одна тысяча семьсот семьдесят первого года умер сам Разумовский. Граф был похоронен в Благовещенском соборе Александро-Невской Лавры.

Известный памятник архитектуры в городе на Неве

Как память об этой семье на набережной Мойки стоит дворец графа Разумовского. Это один из немногих особняков, оставшихся от восемнадцатого столетия в Петербурге. Он является одним из лучших поместий города. Работа над строительством дворца длилась около четырех лет. Передняя часть была отделена от набережной высокой каменной оградой с монументальными воротами в центре.

Главный фасад здания строго симметрично включает в себя множество тщательно прорисованных барельефов. Дворец Разумовского был известен своими многочисленными балами и маскарадами. Граф устраивал здесь дни подаяния во времена государственных праздников и принимал более двух тысяч человек.

Дальнейшая судьба дворца Разумовского

В конце восемнадцатого столетия дворец был выкуплен государственным казначейством и стал использоваться в качестве Воспитательного дома для ухода за обездоленными детьми - сиротами, подкидышами или инвалидами. В одна тысяча девятьсот восемнадцатом году в этом здании стал располагаться первый в Российском государстве педагогический институт. А уже в двадцатых он был переименован в честь социального критика и политического философа

В одна тысяча девятьсот шестьдесят первом году во дворе был установлен памятник Константину Дмитриевичу Ушинскому, признанному основателю педагогической науки в России. Расположен он в передней части перед главным входом в институт, а теперь уже университет. Здание подвергалось нескольким внутренним реконструкциям. Поэтому ни один из оригинальных интерьеров не сохранился.

Еще один архитектурный памятник, или Жилище Разумовского

Невообразимо красива и усадьба графа Разумовского. Это деревянное здание было выстроено специально для Алексея Григорьевича. Центральная часть его сооружена из дерева, а боковые флигели, имеющие два этажа, возведены уже из кирпича. Этот уникальный шедевр усадебного строительства не пострадал даже во время одна тысяча восемьсот двенадцатого года, когда была сожжена Москва при нашествии Наполеона.

В одна тысяча девятьсот восемнадцатом году в усадьбе был основан Институт физической культуры. Уникальное строение по приказу Ленина стало подвергаться реконструкции, пруды засыпаны, а на их месте расположились спортивные площадки или стадионы. Уже в современные годы усадьба была передана Академии художеств имени Церетели. Вскоре там произошел пожар, который значительно повредил основное здание.

Как известно, императрица Елизавета Петровна (Елизавета I Российская) официально ни разу не выходила замуж. В Англии ее тезку такого же незамужнего положения, Елизавету I Тюдор Английскую, называли королевой-девственницей. Наша Елизавета Петровна на роль девственницы, конечно, не претендовала. О ее романах-амурах наслышаны были все. Впрочем, некоторые историки утверждают, что ни о какой безнравственности речи не шло: Елизавета Петровна на самом деле состояла в тайном замужестве – венчалась, как Бог и повелел всему женскому полу, и всю жизнь прожила венчанной мужней женой. Даже упокоилась гораздо раньше супруга – графа, генерал-фельдмаршала и камергера Алексея Григорьевича Разумовского.

Правда, злые языки шептались, что никакой Алешка Разумовский не граф, а сын простого безграмотного казака. И настоящая фамилия его Розум, доставшаяся его папаше оттого, что тот вечно шлялся по деревне Лемеши в пьяном виде, крича: «Що то за голова, що за розум!» – то есть восхваляя собственный ум. По поводу ума мало что, конечно, известно, но зато ясно доподлинно, что в детях своих казак Розум не подкачал, особенно в Алексее, который родился в этой самой деревне Лемеши Черниговской губернии Малороссии, то бишь Украины, 17 марта 1709 года.

Папаша Алексея, конечно, учил, но по-своему. От такого обучения-битья отрок сбежал в соседнее село Чемар, где пристроился в доме добросердечного дьячка, который обучил его грамоте, цифири и… пению. Дело в том, что у мальчика обнаружился превосходный голос, и он стал петь на церковном клиросе. Вот тут-то в 1731 году в чемарской церкви и услышал молодого певчего некий полковник Вишневецкий. Надо сказать, что правившая тогда императрица Анна Иоанновна (та самая, что «разодрала кондиции») любила послушать хороших певцов. Алексей же Розум мог похвастаться не одним лишь чудесным голосом, но и отменной статью и красой. Так что полковник забрал двадцатидвухлетнего певчего в Санкт-Петербург.

В столице Алексею пришлось забыть прозвище Розум и стать Разумовским, вот только в певческую капеллу монархини он почему-то не попал, хотя какое-то время и пел в придворном хоре. Зато уже через год оказался приписан к малому двору цесаревны Елизаветы Петровны. Цесаревна оказалась ему одногодкою (тоже родилась в 1709 году), и немудрено, что она обратила внимание на красавца певчего.

Тут стоит вспомнить, что при двоюродной сестрице Анне Иоанновне молодая Елизавета жила как в изгнании. Денег императрица на нее жалела, от себя гнала, боясь, что дочь Петра настроит против нее народ. При таком отношении юная Елизавета страшилась даже, что любимая кузина ее попросту отравит. Но Бог миловал. Более того, вокруг цесаревны сложился кружок прогрессивных, недовольных правлением Анны и ее фаворита Бирона людей, как молодых и веселых, так и старших, но не боязливых. Все они мечтали о том времени, когда именно дочь Петра Великого продолжит династию. Молодой, веселый балагур-певчий пришелся в этом кружке весьма кстати, тем более что он хоть и был обласкан личным вниманием юной цесаревны, но ясно понимал свое невысокое место среди молодых аристократов и богачей. Так что никто и слова не сказал, когда Елизавета вдруг передала рассудительному Разумовскому бразды правления всем хозяйством своего маленького двора. К тому времени Алексей из-за вечного тумана и сырости столичного воздуха уже потерял голос, так что место гофинтенданта пришлось весьма кстати. Елизавета начала с ним советоваться во всех делах, называть «другом нелицемерным» и, поняв, что на «друга Алешку» всегда и во всем можно положиться, даже сумела добиться от сестры Анны Иоанновны официальной должности для своего фаворита. Так Алешка стал камер-юнкером двора Алексеем Григорьевичем Разумовским.

Ну а с воцарением Елизаветы карьера Разумовского понеслась на крыльях любви. После ночного государственного переворота 25 ноября 1741 года многие сподвижники Елизаветы возвысились. Разумовский же еще до коронации возлюбленной получил чин генерал-поручика и назначение действительного камергера двора, а после коронации Елизаветы I в 1742 году стал обер-егермейстером, кавалером ордена Святого апостола Андрея Первозванного, главного ордена России. Конечно, на него посыпались и богатства, и вотчины с угодьями и крепостными крестьянами. Словом, бывший казак стал одним из самых богатых и влиятельных людей империи.

Но вот чудеса: его по-прежнему все любили – за доброту, отзывчивость, скромность, а главное, за понимание своего места в государственном раскладе. Пусть он был хозяином постели императрицы, но он никогда не претендовал на ведение государственных и политических дел. Современники отмечают, что он просто «пекся о делах и чувствах императрицы, как рачительный супруг». И кто знает, не были ли говорящие правы – не являлся ли Алексей Разумовский действительно мужем Елизаветы Петровны, пусть втайне – но перед Богом?..

Легенды гласят, что именно так и было. Говорят, что еще до воцарения на престоле Елизавета тайно ездила к матери Разумовского, просила благословение на брак и целовала простой казачке руку. И как только стала императрицей, решила тут же вступить в законный брак с другом сердца Алешенькой. Пусть брак будет тайным пред людьми, но ведь явным пред Богом. Нельзя же в грехе жить…

В 1742 году состоялась коронация Елизаветы – как и полагается, в старинной столице Москве в кремлевском соборе. И вот здесь, в Первопрестольной, Елизавета вместе с Разумовским посетила царскую усадьбу Покровское-Рубцово, которая находилась в тогдашнем селе Перово, а ныне – в черте Москвы. Места там были красивейшие, церковь в Перове – величественно-благоустроенная. И вот, по одной из легенд, именно в ней 24 ноября 1742 года и произошло тайное венчание Елизаветы и Алексея. В пользу этой легенды свидетельствуют два факта. Первое: год спустя императрица выкупила это село и подарила Разумовскому, а тот выстроил там богатейшую усадьбу, превратив ее в родовое гнездо всего последующего рода Разумовских-Перовских. Второе: Елизавета собственноручно вышила для Перовской церкви воздухи – ритуальные ткани для богослужения. И они долго потом хранились в Перовской церкви как реликвии. И это весьма убедительное доказательство, ведь разве стала бы императрица просто так лично сидеть за пяльцами не один месяц? Воздухи-то огромные!

Говорят, после тайного венчания супруги Разумовские, возвращаясь в Кремлевские палаты, проезжали по улице Покровке, которая тогда приписывалась к Барашевской слободе. Императрица увидела церковь Вознесения в Барашах, и та ей так понравилась, что супруги вышли, отстояли службу, а потом даже, говорят, пили чай в семье священника. Отсюда появилась и вторая легенда, что чета венчалась именно в этой церкви Вознесения. Так или нет – уже тайна веков. Но достоверно известно, что императрица в тот же год приказала заложить рядом с церковью в Барашах роскошный дворец, который и подарила потом Разумовскому.

Надо сказать, дворец Разумовского строился долгонько – больше 20 лет. К тому времени вся украинская родня перебралась в обе российские столицы, все были обласканы, одарены чинами, званиями и средствами. Разумовский уговорил императрицу восстановить на Украине гетманство. И императрица с легким сердцем сделала великим гетманом брата Алексея – Кирилла Григорьевича.

Практически все при дворе знали, что Алексей Разумовский имеет неограниченное влияние на Елизавету. И все удивлялись, отчего это он им столь редко пользуется? А Разумовский в интриги не вмешивался, от политики держался в стороне. Даже когда у Елизаветы случались новые романы, Разумовский реагировал на них спокойно. Наверное, знал точно: как, где и с кем ни загуляла бы его любимая ветреница, все равно фаворитов может быть много, а муж один. Разумным человеком оказался Разумовский…

25 декабря 1761 года, умирая, Елизавета Петровна взяла со своего наследника престола Петра III одну, но страшную клятву: не обижать Алексея Григорьевича Разумовского. Понимала, видно, что оставляет Алешеньку не в самом лучшем окружении. Действительно, вступившая на трон императрица Екатерина II не жаловала Разумовского. Она его боялась! Ведь если подтвердятся слухи, что он – морганатический супруг, мало ли что может случиться. Хоть Алексей уже и старик, но вдруг кто-то подобьет его к борьбе за власть? Еще Екатерина боялась, что объявятся дети Елизаветы и Алексея. По слухам, их было несколько – вдруг кто-то захочет претендовать на престол? Конечно, они незаконные, но ведь и сама Екатерина, сместившая мужа Петра III, сидит на российском троне весьма шатко. И надо сказать, опасения умной Екатерины в отношении детей оправдались – чего стоила одна княжна Тараканова!..

А вот страх перед Разумовским развеялся. Даже в преклонном возрасте он оказался умен, осторожен и опытен. Его ум и выдержку Екатерине пришлось оценить в 1762 году, через год после смерти Елизаветы. Все началось с того, что тогдашний фаворит Екатерины – красавец-великан Григорий Орлов решился, как некогда легендарный Разумовский, тоже стать супругом императрицы, пусть тайным перед людьми, но законным перед Богом. Блестящий фаворит подговорил своих приспешников, и вот уже Екатерина получает прошение, составленное хитрым дипломатом А.П. Бестужевым-Рюминым, в коем подданные настойчиво умоляют государыню «избрать себе супруга достойнейшего из окружения Ея». Ну а кто более достоин, нежели блестящий Григорий Орлов?!

Однако Екатерину не зря назовут потом Великой. Она понимает, что Орлов хорош был для жены наследника, которой она была, но никак не подходит для императрицы Всея Руси, коей она стала. Но как отказать – не стоит ведь обижать, вдруг потом пригодится?..

Мудрая государыня нашла выход – да какой: и от Орлова отказаться, и про тайный брак предшественницы узнать наверняка! На глазах у всех Екатерина прочла прошение, составленное Бестужевым-Рюминым, скромно опустила глаза и прошептала: «Пусть случится по обычаю предков! Пусть канцлер Воронцов возьмет у Алексея Разумовского венчальные бумаги и объяснит, как поступила матушка императрица Елизавета Петровна. А мы пожалуем Алексею Григорьевичу титул Его Императорского Высочества».

Воронцов отправился к старику Разумовскому. Тот сидел в мраморном каминном зале своего роскошного дворца на Покровке, рассеянно глядя на огонь. Канцлер рассыпался в приветствиях и уверениях. Потом объяснил: Екатерина желает сочетаться тайным браком с избранником сердца, как сделали некогда ее царственные предки Елизавета Петровна и Алексей Григорьевич. В знак своего признания статуса Разумовского императрица Екатерина шлет ему указ о пожаловании титула его императорского высочества, однако следует подкрепить указ венчальными бумагами.

«Разумовский потребовал проект указа, пробежал его глазами, встал тихо со своих кресел, медленно подошел к комоду, на котором стоял ларец черного дерева, окованный серебром и выложенный перламутром, отыскал в комоде ключ, отпер им ларец, вынул из него бумаги, обвитые в розовый атлас, развернул их, атлас спрятал обратно в ящик, а бумаги начал читать с благоговейным вниманием. Все это он делал молча.

Наконец, прочитав бумаги, поцеловал их, поднял влажные от слез глаза к образам. Перекрестился и, возвратясь с заметным волнением к камину, бросил сверток в огонь. Тут он опустился в кресло, немного помолчав, сказал Воронцову: «Я не был ни чем более, как верным рабом ее величества покойной императрицы Елизаветы Петровны. Если бы было некогда то, о чем вы говорите, я не имел бы суетности признать случай, помрачающий незабвенную память монархини, моей благодетельницы. Теперь вы видите, что у меня нет никаких документов».

Вот такой драматически-красочный жест. Бумаги в огне. Сторонники тайного венчания императрицы Елизаветы с Алексеем Разумовским уверены, что именно этот жест полностью подтверждает существование законного брака. Но противники этой версии приводят такой довод: мудрый старик Разумовский просто переиграл молодую Екатерину, ведь, бросив бумаги (не важно какие!) в огонь, он наглядно показал, что они действительно были. А значит, могут найтись и их копии, так что лучше оставить семью Разумовских в покое.

Впрочем, на тот момент Екатерина оказалась вполне удовлетворена сожжением бумаг. Нет доказательств брака предшественницы, и сама Екатерина не станет вступать ни в какие тайные браки. Хватит ей и прежнего мужа. На троне одной куда безопаснее. А что касается семейства Разумовских, то Екатерина, памятуя поступок Алексея Григорьевича, не имела к ним претензий. Более того – регулярно повышала в чинах и званиях. Правда, потом объявилась княжна Тараканова – но это уже другая история.